На глаза навернулись слезы. Меня переполняла безграничная любовь. По какой-то причине, я любила этот маленький пушистый комочек так же сильно, как своего отца, хотя только сейчас его увидела.
Любовь быстро затмила благодарность, поэтому я опустила котенка на пол, быстро подползла к папе и бросилась в его объятия.
— Спасибо, — я поцеловала его в колючую щеку. — Спасибо!
Он рассмеялся. Отец крепко меня обнял, и я ощутила исходящий от него запах лавандового мыла. Того же самого, что делала мама, наполняя весь дом его тонким ароматом.
— Большое спасибо. Я очень его люблю.
Котенок подошел, и забрался к нам на колени.
Папа покачал головой.
— Это девочка. Ей двенадцать недель, как тебе двенадцать лет.
Он разжал объятья, и я схватила котенка, уткнувшись лицом в его сладко пахнущую серую шерстку.
— Как думаешь ее назвать?
Я нахмурилась и серьезно задумалась.
— Сильвер? (от англ. «Silver» — «серебро» — Прим. пер.)
— Сильвер?
Я поцеловала котенка в голову.
— Ее мех напоминает серебро.
Папа усмехнулся.
— Ну, это прекрасное имя.
- Нет, подожди. Сейдж.
— Сейдж?
— Я хочу назвать ее Сейдж. (От англ. «Sage» — «Шалфей» — Прим.пер.)
Ему не нужно было знать, что я помню большинство трав и ароматических масел, которые мама использовала для приготовления лосьонов и мыла. В последний раз мама рассказывала мне о шалфее, листья которого были покрыты серебристым пушком. Всякий раз, когда я думала о том дне, мне казалось, что мама рядом, а не далеко на Небесах.
Я уверенно кивнула головой.
— Да, ее зовут Сейдж.
Папа снова притянул меня к себе и поцеловал в макушку.
— Что бы ты ни решила, я надеюсь, что она будет заботится о тебе, как же, как и ты о ней.
Я потерлась носом о кошачий холодный носик, вздрогнув от странного ощущения.
— Конечно. Она будет приходить ко мне на работу каждый день, — я склонилась, баюкая свою новую подругу. — Ты не против? Можно мне приносить ее с собой на работу?
Лицо отца снова посерьезнело.
Он сказал чистую правду. Папа был со мной строг, но он был таким же и по отношению к себе. Ему также, как и мне не хватало мамы. Неужели он думает, что теперь, когда у меня появился домашний питомец, я стану меньше его любить?
Я протянула руку и коснулась его грубой щеки.
— Я тебя люблю.
Его серые глаза снова озарились светом. Он крепко меня обнял, и наше маленькое трио на секунду слилось в единое целое.
— Я тоже люблю тебя, Элль. И тебе не нужно спрашивать разрешения, чтобы принести Сейдж на работу. Она твоя. Главное, чтобы ее не было в магазине, а так — можешь брать ее в кабинет и делать там все, что захочешь.
Я вздохнула от счастья, а Сейдж тем временем ворочалась у нас на коленях.
— Ты самый лучший папа на свете.
Его улыбка погасла, радость момента исчезла, и он покачал головой.
— Это не так, Элль. Я знаю, что никогда не смогу заменить тебе мать, знаю, что прошу слишком много, готовя тебя продолжить мое дело и в столь юном возрасте встать у руля этой компании, но я люблю тебя больше всего на свете, и благодарен за то, что ты у меня есть.
Его слова были тяжелы для двенадцатилетнего ребенка. И спустя годы они не стали легче.
Тот День рождения запомнился мне по двум причинам.
Во-первых, я никогда больше не буду одна благодаря тому, что у меня появилась Сейдж.
А во-вторых, папа знал, на что меня обрекает, и все равно это сделал.
Я думала, что «Бэлль Элль» уже моя.
Однако, я ошибалась.
Глава вторая
СЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Кто бы мог подумать, что девятнадцатый День рождения окажется таким унылым?
Я смахнула глупые слезы, продолжая вводить ежемесячные финансовые счета в сравнительную таблицу, готовясь к У.С.П., также известному как утреннее собрание в понедельник.
Я была в офисе с половины восьмого — как и каждое утро с тех пор, как в шестнадцать лет бросила школу. Я ушла, потому что выучила все базовые знания, какие мне могли дать школьные учителя, и так как завещанное мне наследие поглотило меня целиком, у меня не было ни времени, ни необходимости поступать в университет.
Моим университетом была «Бэлль Элль», там я проводила все вечера и выходные своей жизни. Что касается моих знаний и навыков, я была вполне способна управлять этой компанией задолго до моего двадцатилетия.
Мой отец об этом позаботился.
Я больше не была одинокой маленькой девочкой, жаждущей свободы своих сверстников. А молодой женщиной, которая безропотно несла на своих плечах груз ответственности за благосостояние тысяч своих сотрудников. Именно на мне лежала обязанность по обеспечению бесперебойной работы «Бэлль Элль» и получению прибыли, благодаря которой выплачивалась зарплата и росло количество рабочих мест.