Наша с ним встреча в «Бэлль Элль» была случайностью или умело спланированным маневром?
Сегодня в клубе он оказался по удачному совпадению или специально меня тут поджидал?
Изменят ли ответы на эти вопросы мои намерения относительно этого человека?
На этот вопрос мне не хотелось отвечать.
У меня бешено колотилось сердце, уже изнемогая от того, в чем я согласилась участвовать.
— Давай просто уйдем. Я позвоню им завтра и извинюсь.
— О, глупая девчонка, — рассмеялся Пенн. — Сказав «да», ты лишила себя права голоса. Теперь это моя игра.
Глава семнадцатая
— Вы, должно быть, Хлоя.
— Да, — улыбнулась девушка, мучившая меня в старшей школе, и с видом нервной фотомодели встряхнула рыжими волосами.
Ее зеленое платье выгодно подчеркивало загар, приобретённый, по ее словам, на прошлой неделе на Карибах. Хлоя так впилась глазами в Пенна, будто он был ее вожделенным призом. Призом, который она очень хотела бы получить.
Пенн притянул меня к себе, пробежав ладонью по моей руке. Очень простое прикосновение, но говорящее об обладании и доминировании.
— Полагаю, Вы знакомы с моей девушкой Элль, — от этой проклятой фразы и уверенного тона его голоса я напряглась, а Хлоя вздрогнула.
— Постойте, с девушкой? — она моргнула. — Я думала, она с Грегом.
Хлоя недовольно посмотрела на то, как по моей руке скользят пальцы Пенна. Она встретилась со мной глазами, в которых полыхала открытая зависть.
Я никогда раньше не видела на ее лице такого ужасного выражения. Она всегда считала, что я на ступень ниже нее и не могу скрывать ничего такого необычного.
«Но только не сегодня».
Хлоя шмыгнула носом.
— У тебя двое мужчин, Элль Динь-Дон Белль? Немного эгоистично, тебе не кажется? — ее хихиканье прозвучало вымученно и фальшиво.
На мгновение я обрадовалась, что мне удалось ее разозлить. Пенн, в своем элегантном костюме, с непроницаемым взглядом и холодной красотой, был именно тем типом мужчины, которого хотела бы себе любая женщина.
Но это проклятое прозвище всё испортило, вернув меня в школьные коридоры, как будто я никогда оттуда не уходила. Мне хотелось раз и навсегда провалиться сквозь землю.
Я ждала, что Пенн начнет прикалываться надо мной также, как Грег. Я напряглась, решив, что, услышав эту кличку, он рассмеется и закатит глаза. Но он стоял с совершенно непроницаемым выражением лица, и с его губ сорвались мягкие, словно бархат, слова:
— Вам не кажется, что так обзывать подругу может только человек с очень ограниченным воображением?
Хлоя откинула назад волосы.
— О, Элль знает, что это я любя. Так ведь, Белли?
Я не ответила.
Зато ответил Пенн.
— Неоригинальные прозвища — признак низкого интеллекта, — его стёб прошелся по мерзкой язвительности Хлои ледорубом. — И в ответ на Ваш снисходительно брошенный вопрос...У Элль только один мужчина. И поверьте, больше ей не понадобится.
Его глаза горели нездоровым блеском.
— Уж я об этом позабочусь, — поглаживания Пенна стали настойчивыми и уверенными. Он умело балансировал на грани допустимого и безнравственного, намеренно ее переступая, чтобы досадить тем, кому я не хотела досаждать.
Я не была мелочной или гордой.
Я хотела уйти.
Я открыла рот, чтобы ответить, но Пенн сжал мою руку, заставив замолчать. Его прикосновения контролировали каждое мое действие и в то же время делали меня влажной.
Остальные мои бывшие одноклассницы прервали свой разговор, обратив внимание на напряженную конфронтацию, но при этом старательно делали вид, будто происходящее ничуть их не интересует.
Но это у них не получилось, поскольку Пенн внезапно улыбнулся своей фирменной сексуальной ухмылкой и схватил меня за подбородок. Он впился мне в губы жестоким поцелуем, клеймя меня и поглощая; его язык лишил меня аргументов и остатков дыхания.
Пенн меня одурманил.
Околдовал.
Как только я расслабилась, он всё прекратил — как будто специально поцеловал меня, чтобы я соображала телом, а не головой.
— Ты сообщишь им радостную новость, или это сделать мне? — в тоне его голоса слышались властные нотки с вкраплениями темного флирта.
Я моргнула.
— Сообщу что?
Я за ним не успевала.
Раньше со мной никогда такого не случалось. Я всегда была боссом — всегда руководила. И я не знала, нравится ли мне быть ведомой.
— То, что ты согласилась стать моей.
— Постойте, что? — у Хлои отвисла челюсть. — Что это значит?
Я покачала головой, потирая внезапно покрывшиеся мурашками руки. Пенн сказал, что мы играем в игру. И все же я не знала правил и, чего от меня ждут. Выражать это в такой грубой форме перед сучками из моего прошлого было неуместно.