Дворцовая площадь была запружена народом — люди пытались залить пожар во дворце, кто‑то оттаскивал от огня выброшенный из окон скарб, но большинство бестолково таращилось на пожар, попутно насквозь промокнув под ливнем, не решаясь ни отступить подальше, ни войти в охваченное огнем здание. Пламя не унималось даже под проливным дождем, продолжая упрямо пожирать три этажа постройки. Вокруг металось какое‑то безумное количество жриц Элерры в растрепанных одеяниях и с перепуганными лицами — наверное, это были как раз те, кому король позволил готовить пятидневный праздник на Дворцовой площади. Кто‑то пытался петь молитвы, кто‑то судорожно рыдал, но большинство, похоже, просто не знало, что делать.
— Майрит! — Ильтера рванулась к горящим полыхающим дверям, но не успела сделать и нескольких шагов — две мощные руки схватили ее за талию и легко, почти без усилий приподняли, оттаскивая прочь.
Тера извернулась, въехав локтем во что‑то мягкое, и едва успела удержать уже затрепетавшее на кончике языка заклятие. Поймавший ее в медвежьи объятья Коттар Лонк выглядел и без того чудовищно: его потемневшее от сажи лицо исказила гримаса боли, пряди седых волос кое — где торчали обгоревшими клоками, грязное полотнище кое‑как перетягивало поврежденный бок, на рубашке впереди виднелись пятна крови. Но, несмотря на раны и весьма почтенный возраст, капитан королевских телохранителей по — прежнему был слишком силен, чтобы какая‑то девица могла запросто выбраться из его хватки, не воспользовавшись магией.
— Назад! — рявкнул он и, нимало не чинясь, отшвырнул Ильтеру подальше от пожарища. — Запрет короля!
— Где Майрит? Он там? — голос Теры сорвался на хрип.
Словно отзываясь на ее вопрос, дворец вдруг с тяжелым стоном покачнулся. Прогоревшая крыша, взметнув сноп искр, рухнула вниз под тяжестью ливня. На секунду у Теры перехватило дыхание, а потом она бросилась к догорающим развалинам. Забывший о запрете короля Коттар кинулся следом.
Она руками отшвыривала горящие балки с такой силой, словно они были хрупкими веточками. Ей казалось, что она могла бы сделать это, даже не используя магии, не тратя заклинания. Ладони скользили по мокрым, горячим, еще дымящимся балкам, лицо обжигало утробное ворчание догорающего под ними огня. Мир растворился в дикой круговерти пламени и воды, в собственном тяжелом дыхании, в единственной мысли, стучавшей в висках: «Отец — Небо, нет! Он не может погибнуть! Только не он!» Второй раз в жизни она искренне пожалела о том, что толком не умеет молиться и не ходит регулярно ни в один из храмов Эрнодара. Хоть бы Отца — Небо призвать, хоть бы одну из сестер — богинь! Каплю бы уверенности в том, что они услышат глупую придворную чародейку!
Когда Тера заметила под очередной балкой человеческий локоть, то с каким‑то полурыком — полустоном рванулась туда. Вцепившись обеими руками в огромное бревно, придавившее человека, она, едва не надрываясь, потянула его на себя — у Ильтеры Морн почти не осталось магии, чтобы сделать хоть что‑то. Шедший за ней шаг в шаг Коттар перехватил бревно и одним могучим движением отбросил его, и Тера на грани сознания ощутила боль старого воина от открывшейся на боку раны. Но она тут же откинула прочь непрошеное чувство — все ее внимание было посвящено другому человеку — безжизненному, изломанному, страшно обожженному, неподвижно лежавшему прямо перед ней.
— Майрит! — всхлипнула она, падая на колени прямо в тлеющие угли и не ощущая боли от ожогов.
— Ваше величество! — эхом отозвался Коттар.
Ресницы лежащего дрогнули и на секунду приподнялись, взгляд льдисто — голубых глаз скользнул по девушке и пожилому воину. Его обгоревшее лицо выглядело чудовищно, переломанные и вывернутые кости безобразно белыми осколками торчали из почерневших рук и ног. Губы человека дрогнули, но он так ничего и не произнес. Тяжелые веки прикрыли глаза, и из груди донесся еле слышный вздох. И Ильтера Морн застонала, заплакала, заскулила, завыла, как раненый зверь, вцепляясь в его плечи, вытягивая с догорающего пепелища. Майрит ан’Койр — милостью небес король Эрнодара, ее опекун и защитник, человек, который не единожды спасал ей жизнь, — умирал на ее глазах, и она — лесная колдунья, боевой маг с солидным природным Даром — уже знала, что ничего не может с этим поделать…