Вернон насмешливо улыбнулся:
– Ну вот. Как я понимаю, вопрос решён. Ведь с пытками вы завязали, мои дорогие родственники?
– Какая тебе разница, если мы применим немного контролируемого болевого воздействия? – Хлоя подняла бровь. – Тебе есть дело до этой девчонки?
– Мне есть дело до деловой этики, – сухо сказал Вернон. – И я так не поступаю. Кроме того, если ты помнишь, я рассказывал тебе, как Таисса Пирс вколола мне кардиостимулятор и спасла мне жизнь, хотя я до этого чуть не перерезал девчонке горло. Считай, что я страдаю от чувства вины.
На Таиссу он не смотрел совершенно.
Хлоя сжала кулаки.
– Не собираюсь слушать, как ты несёшь чушь, – процедила она. – Если пара часов боли для совершенно посторонней девчонки тебе важнее благополучия всех Тёмных… Виктория, надеюсь, тебе удастся его переубедить.
Она нервно поправила выбившуюся из безупречной причёски прядь и быстрым шагом направилась прочь.
– Вряд ли, – произнёс Вернон ей вслед. – Людоедские методы – это просто не моё.
Хлоя не обернулась.
– Кстати, о нашей с Хлоей помолвке. – Вернон повернулся к матери. – Я всё ещё не думаю, что это хорошая идея.
Виктория накрыла его руку своей.
– Но тебе ничего не мешает, правда? Никаких… других сердечных привязанностей?
Вернон с безразличным видом покачал головой. У Таиссы кольнуло сердце.
– Я известный плейбой, ты же знаешь. Та, кто сидит у меня на коленях в данный момент, – моё сердце и моя душа, по крайней мере, минут на десять. А если уж их трое, тут моя любовь просто льётся рекой.
Виктория улыбнулась:
– Хлоя не будет ограничивать твою свободу. Но ты сам понимаешь, насколько ты важен и насколько будут важны твои наследники. Просто подумай.
Вернон пожал плечами:
– Если ты откажешься от своей навязчивой идеи пытать кого попало, как попало и когда попало, пожалуй, подумаю. Но ничего не обещаю.
В тоне Виктории мелькнуло раздражение:
– Не будь ребёнком. Ты понимаешь, что мы можем потерять, если остановимся?
– Человечность, – просто сказал Вернон. – И лояльность всех, кто нам доверился.
– Тебе напомнить о ставках? – холодно поинтересовалась Виктория. – Может быть, хочешь остаться здесь на несколько месяцев, если исследования затянутся? Дир уже почти нашёл наши координаты!
– Ну почему же «почти»? – раздался спокойный голос.
Виктория коротко вскрикнула.
Дир, скрестив руки на груди, стоял на возвышении рядом с входом в рубку. А за его спиной стояли двое.
Тор и Павел.
– Ты взял с собой Тора? – изумлённо произнесла Виктория. – Как кстати. Я по нему скучала.
Наёмник мазнул по ней равнодушным взглядом:
– Зря.
– Тор знает о своём прошлом, – кивнул Дир. – Прекрасно знает. И сам вызвался помочь мне, чтобы доказать, что сейчас он – другая личность. Я верю в искупление, Виктория. Он забыл годы, проведённые рядом с тобой, навсегда, и прошлая его версия мертва.
Его глаза сузились:
– Но ты сделала себя совершенно невосприимчивой к внушению. Даже к моему, хотя я пытался не раз.
Таисса перевела взгляд на Викторию.
– «Амиго»? – спросила она. – Средство против контроля сознания? Как вам удалось его раздобыть?
Виктория только усмехнулась.
– Что ж, твоё право, – заключил Дир. – Придётся решать наши разногласия по-другому.
Он шагнул вперёд.
– Думаю, будет нелишним напомнить, что я захватил ваш корабль. Или у кого-то есть возражения?
– Есть, – раздался голос Хлои.
В следующую секунду Павел вскрикнул.
– Ты притащила излучатель в рубку! – закричала Виктория. – Хлоя, не смей! Ты сожжёшь все системы!
– А у нас есть выбор? – откликнулась Хлоя. – Вы мертвы, вы трое.
Павел рухнул на пол первым. Тор попятился, упав на одно колено. Дир стоял не шевелясь, но даже с этого расстояния Таисса увидела, как у него задрожали руки.
В следующий момент алые отсветы заполнили зал. Загудела сирена тревоги.