Вернон покачал головой.
– Мною движет месть, – спокойно сказал он. – Ты не представляешь, какой холодной может становиться голова, когда тебе нечего терять.
Он небрежно провёл рукой по её щеке.
– Возвращайся к Светлым, раз другого выбора у тебя всё равно нет. Будь пай-девочкой. И помни, на чьей стороне бьётся твоё маленькое сердечко. Больше я тебе ничего не скажу: сейчас не время и не место. Но скоро ты мне понадобишься. Мне, твоему отцу, другим Тёмным. – Его глаза мрачно блеснули. – Вот только если ты встанешь на сторону убийцы моей матери, я точно не обрадуюсь. Рассказать тебе насколько?
Таисса покачала головой.
– Светлым очень повезло, что вы с Диром по разные стороны баррикад, – тихо сказала она. – Если бы вы решились использовать базу вместе…
– Ещё скажи, использовать тебя на двоих, – презрительно хмыкнул Вернон. – Глупо, глупо, глупо, Пирс. Даже использовать эту базу для шантажа – чудовищно глупо. Знаешь почему?
– Почему?
– Цена замещения. Ты бы знала, если бы изучала экономику. У всего на свете есть цена замещения. У каждого боевого импланта, у каждого блестящего хирурга, у каждой сгоревшей спички. Даже у тебя, пусть твой отец и считает по-другому.
Вернон заложил руки в карманы и подошёл к окну.
– Но у этой планеты нет цены замещения, Пирс. Нам неоткуда взять другую. Думаю, после того, что ты со мной сделала, ты прекрасно можешь представить себе масштабы.
Всё человечество. Все Светлые и Тёмные.
И каждый из них может стать Верноном, потерявшим часть себя.
Это могло произойти с ними со всеми в любой момент, пока невидимый серебристый дирижабль плыл над облаками, недоступный даже для всемогущей Найт.
– Да, – глухо сказала Таисса. – Я могу себе… это представить.
Вернон кивнул.
– А теперь оставь меня одного. Я сказал тебе всё, что хотел.
Несколько секунд Таисса стояла неподвижно. А потом решилась – и достала из кармана джинсов изрядно потёртый бумажный свёрток размером с дольку мандарина. И смятая бумага полетела на пол.
Брови Таиссы взлетели вверх.
Она держала кусочек дерева. Тончайшее деревянное кольцо, простое и очень элегантное. Вместо камня в него был вделан прохладный кристалл, в котором теплился огонёк. Человек увидел бы в нём лишь смутные силуэты, но Таисса была Тёмной. И, не напрягая глаза, она легко увидела…
…Две фигурки. Юношу и девушку, освещённых одним-единственным огоньком. Юноша в маске навис над полуобнажённой девушкой, а она обнимала его за шею, прижимаясь к нему, словно ничто, ничто не могло их разлучить. Ведь это был Вернон. Лёгкий, беспечный, смеющийся Вернон. Тогда, давно и недавно, у замка Майлза Лютера.
Да, он стал куда холоднее и серьёзнее, когда Таисса разбила Источник. На него свалилось управление корпорацией, политический брак и чёрт знает что ещё, но он оставался собой, и Таисса помнила его прежнюю улыбку.
Неужели она больше никогда её не увидит?
– Спасибо… за подарок, – одними губами прошептала Таисса.
Вернон услышал. И не обернулся.
– Ну не требовать же его назад, – безразлично сказал он. – Тем более что оно всё равно не… – Он осёкся. – Неважно. Не имеет смысла.
– Что не имеет смысла?
– Задавать мне глупые вопросы, например.
Таисса закусила губу. Вернон не шевельнулся.
– Две недели, – отрешённо сказал он. – Я бы хотел, чтобы мне стёрли память хотя бы на две недели. Чёрт с ним, хотя бы на два дня. Мне так плохо, Пирс.
Таисса невольно шагнула к нему, но Вернон поднял руку, заставляя её замереть на месте.
– Я поднаторел в тактике, – произнёс он, всё ещё глядя в окно. – Мой отец муштровал меня месяцами, и я прекрасно вижу, что твой бывший куратор совершил безупречный манёвр. Вытащил тебя из-под огня и уничтожил смертельно опасного врага моими руками, совершенно не рискуя. Это даже забавно: будь дело на каком-нибудь виртуальном практикуме в военной академии, я поступил бы так же и заработал бы высший балл и похвалу в личное дело.
Теперь он обернулся.
– Знаешь, почему я с тобой всё ещё разговариваю? Потому что ты, пожалуй, единственное глупое существо на планете, которое бы не поступило так никогда, даже если бы могло. Даже если бы моя жизнь и жизнь твоего отца висели бы на грани. Есть вещи, которые ты просто не сделаешь.