– Эйвен вернул себе память и потерял зрение, – шёпотом сказала она. – И ему нужна помощь. Почему он не позволяет мне себе помочь?
Таисса нахмурилась:
– Он ничего тебе не сказал? Вы вообще не разговаривали?
– Мы говорили о твоём здоровье, разумеется. – Мелисса Пирс мягко улыбнулась ей. – Всё время. Я так рада, что Александр нашёл противоядие.
– Но… кроме этого?
Мелисса Пирс пожала плечами:
– У нас был один разговор наедине. Очень короткий. В тот же день, когда вас с Эйвеном привезли в госпиталь «Бионикс». Он несколько часов провёл в операционной без анестезии, они тестировали нервные окончания и, как я поняла, далеко не всегда удачно. В общем, когда мы разговаривали, Эйвен был не в себе.
Таисса подняла бровь. Её отец? Образец спокойствия – и не в себе?
– Точно? Ему могло быть плохо, но он всегда отдаёт себе отчёт в своих действиях.
Её мать вздрогнула.
– Нет, – глухо сказала она. – Ты не понимаешь. Он…
В её голосе было столько боли, что Таисса тут же подошла к ней. Сжала руку.
– Мама… что?
Вместо ответа Мелисса Пирс разрыдалась. У Таиссы сжалось сердце.
– Эйвен попросил у меня прощения, – наконец выдавила её мать сквозь слёзы. – И сообщил, что юристы «Бионикс» инициируют бракоразводный процесс, как только я буду готова.
Таисса моргнула:
– Что? Зачем?
Её мать всхлипнула, вытирая глаза.
– Я же говорю, он наверняка был не в себе. Я не представляю, что с ним делали в плену, не хочу, не хочу представлять…
Таисса до крови закусила губу.
– Я предложила ему поговорить об этом позже, – глухо сказала её мать. – Эйвен покачал головой и сказал, что всё закончилось… в ту ночь, когда я уехала от вас. И изменить это не в его силах.
– А потом?
Её мать снова вытерла слёзы.
– Он потерял сознание от боли, – прошептала она. – Он только успел сказать, что хотел поговорить со мной лицом к лицу как можно раньше, чтобы… не лгать. Потому что любые другие слова, любое молчание, что угодно – было бы ложью.
Она порывисто вздохнула.
– Мы больше не возвращались к этому разговору. Ни разу. Я почти поверила, что Эйвен о нём забыл.
Таисса на мгновение прикрыла глаза.
Её отец давным-давно принял решение. А она все эти недели ничего не знала.
– У него электронная память, дублирующая человеческую, – тихо сказала Таисса. – Он не мог забыть.
Её мать подавила всхлип.
– Его письма, – глухо сказала она. – Я не должна была их получить, когда он пропал без вести в океане. Эйвен уничтожил их после того, как мы расстались. Просто копия случайно осталась в его архиве, который хранился у Рамоны, и ей… ей сделалось жаль, что я их никогда не увижу. Ведь она думала, что Эйвен мёртв.
Она покачала головой:
– Прости, я совсем расклеилась. Эйвен говорил серьёзно? Он действительно хочет развода и не желает больше меня видеть?
Таисса молчала.
Они с матерью молча смотрели друг на друга. Наконец Мелисса Пирс шагнула вперёд и обняла её.
– Я уеду, – сказала она, выпуская Таиссу из объятий. – Мне предложили роль, и… это не совсем то, чего я хотела, но я попробую. Не буду сидеть сложа руки.
– Если Светлые попробуют тебя достать, я их остановлю. Обещаю.
Её мать грустно улыбнулась:
– Какая теперь разница? Эйвена больше нет и не будет рядом.
– Я поговорю с ним, – тихо сказала Таисса. – Он очень тебя любит.
Мелисса Пирс покачала головой:
– Будет только больнее, ты права. Я не хочу тебя вмешивать.
Она кивнула Таиссе:
– Побудь с ним рядом, пока можешь. Я знаю, тобой распоряжаются Светлые, но Эйвену ты нужна не меньше.
– Конечно, – только и сказала Таисса.
Мелисса Пирс сняла обручальное кольцо и положила его на подоконник. Кивнула дочери.
– Прощай, Таис.
И вышла до того, как Таисса успела ответить.
Глава 27