– Излучатель, – прошептала она.
– И у девочки даже нет сил, чтобы взлететь и уничтожить его, – тихо сказал Вернон. – Это что-то чудовищное.
– Мы должны её вытащить, – подал голос Павел. – Сейчас же. Её сердце может отказать в любой момент.
Таисса шагнула влево, разглядывая матовую чёрную панель. Здесь было углубление для ладони, и больше не было ничего, кроме одинокого погасшего индикатора.
– Нужен отпечаток ауры, – проговорила она. – Верно? Поэтому девушка и истощена: Виктория нечасто появлялась здесь, и её просто не кормили.
Вернон хмыкнул:
– Может, попробуешь свои силы, Пирс? Ты у нас наследница Великого Тёмного, как-никак. Вдруг твои волшебные сверхспособности снова проявятся и окажется, что ты в родстве с Викторией и ваши ауры достаточно близки, чтобы поле исчезло?
– Вряд ли, – уронила Таисса.
– А ты попробуй.
Спорить было бесполезно. Таисса пожала плечами и коснулась панели.
Ничего не произошло. Индикатор остался мёртвым и тёмным.
– А теперь давайте попробую я, – отрешённо сказал Павел, словно одновременно делая несколько дел. – Тёмная сильная аура… попробуем самый простой вариант.
Он приложил ладонь к панели.
– Нулевой результат, – сообщил он очевидное спустя секунду. – Чего и следовало ожидать. Пробуем дальше.
После десятой попытки девушка закрыла глаза, дыша мелко и отчаянно.
– Ей совсем плохо, – тихо сказала Таисса. – Павел, поспеши. Пожалуйста.
– Я стараюсь, подруга, – в голосе Павла впервые промелькнуло что-то похожее на отчаяние. – Но дело плохо. Лютер, ты же вроде как ел силовые поля на завтрак.
Вернон отрицательно покачал головой:
– Не сейчас. И, боюсь, больше никогда.
– Сочувствую, – медленно сказал Павел. – Что ж, попробуем ещё.
Таисса вздохнула, съезжая по стене и усаживаясь на полу. У них было время, но нужно было торопиться. А как торопиться, если ключа у них просто не было?
– Бункер, – тихо сказал Вернон. Он сел рядом с ней и обхватил за плечи, прижимая к себе. – Вон та серебристая дверь. Видишь силовое поле? И такую же панель справа?
Таисса глянула туда, куда он указывал. Самый конец короткого коридора; Таисса не разглядела его сразу. Как не разглядела и другие камеры на противоположной стороне зала. Пустые.
– Мне здесь очень не по себе, – тихо сказала она. – Здесь пытали, убивали, мучили. Я не знаю, что произошло с Викторией и почему она стала такой, но мне правда страшно.
Ладонь Вернона, обхватывающая её плечо, прошлась до локтя и обратно медленной и мягкой лаской.
– Я знаю, малышка, – негромко отозвался он. – Мне тоже не по себе. Но мы ведь циничные и непрошибаемые искатели приключений, правда? Мы знаем, что в мире существуют злодеи. Наша работа – с этим справляться и спасать этот самый мир. Обычно, увы, без вознаграждения, но вот я себе отгрохал корпорацию. Думаю, это считается.
– Ваша работа, – устало сказал Павел, – загребать себе жар чужими руками и тырить чужие лавровые венки, между прочим. Я тут уже двадцать минут пытаюсь подобрать комбинацию и чувствую себя взломщиком, которого вот-вот повяжут силы правопорядка. И никакие два курса юридического не помогут.
Вернон вздохнул, выпуская Таиссу.
– Дай помогу, взломщик. Может, если его шарахнуть моей аурой, он перезагрузится или что-то в этом роде.
Ладонь Вернона легла в матовое углубление.
И силовое поле исчезло.
Вот так просто. Оно было – а теперь его нет. И, кажется, Эйвен Пирс знал, что это произойдёт.
С чего бы это?
Таисса тряхнула головой. Какова бы ни была причина, отец велел не говорить о ней Вернону. А значит, лучше было не знать – и не врать.
Рупор-колокол на потолке прекратил вибрировать. Похоже, Виктория не хотела, чтобы излучатель случайно подействовал и на неё. Павел склонился над девушкой, вкалывая ей стимуляторы.
– Всё будет хорошо, милая, – пробормотал он. – Пожалуй, я останусь с ней, ребята, раз уж вы можете отомкнуть бункер.