– И мы ещё не договорили по поводу Виктории. Кое-кому понадобятся очень веские аргументы, чтобы вернуть моё доверие.
– Ты вполне можешь связаться с Викторией Талль сам, – бесстрастно парировал Эйвен Пирс. – Вернон, тебе не приходило в голову, что сейчас, в эту минуту, ты – наилучший наш шанс прекратить пытки Светлых и Тёмных?
Вернон закусил губу.
– Я не знаю как, – в его голосе прозвучало тихое отчаяние. – И она слишком умна, чтобы поверить мне сразу. Она свяжется со мной только тогда, когда всё будет кончено.
– И всё же не воспользоваться этим шансом мы не имеем права. Пробуй. Лучше играть на чужих чувствах, чем чужими жизнями.
Вернон молча кивнул.
Таисса помедлила, когда выходила из кабинета Вернона. Взгляд её отца был отрешённым, странным, и ей вдруг очень не захотелось отпускать его одного в особняк. Туда, где совсем юного мальчика, потерявшего мать, когда-то подвергли страшным пыткам. Где навсегда изуродовали его друга. Где чуть не погибла девушка-Светлая, которую с трудом привели в себя медики, и кто знает, сколько ещё Светлых и Тёмных просто не выдержали пыток?
Но её отец имел право решать за себя.
Таисса не сразу поняла, что происходит, когда Вернон обхватил её за плечи.
– Идём, Пирс, – сказал он. – Мне очень хочется на тебя наорать, и сейчас самое время.
Вернон завёл её в небольшую угловую гостиную. Сквозь два панорамных окна открывался потрясающий вид на вечерний Манхэттен, и мебель, подобранная ещё Марком Кинни, очень напоминала Таиссе комнаты в её старом особняке. Такие же уютные, домашние, родные…
Но ни Таиссе, ни её родителям не удалось сохранить их. Неужели Вернон тоже потеряет свой новый дом?
– Нагляделась? – осведомился Вернон. – Отлично.
В следующий миг он совершенно бесцеремонно толкнул Таиссу на диван.
– Нет ничего, чего я не рассказал бы тебе, – очень тихо сообщил он, нависая над ней. – Та история в Храме о девушке, которую я увёл у отца? Самая малая часть. Сегодня я увидел очень мало искренности в ответ.
Таисса подняла бровь:
– А как насчёт женитьбы на Хлое, о которой я узнала позже всех?
– Я думал, тот факт, что я сначала порвал с тобой, даст тебе некий намёк.
Таисса фыркнула:
– Замечательно.
– Это моя мать, Пирс, – с нажимом произнёс Вернон. – И если бы не та фотография, я не знал бы до сих пор. А ты бы брала меня за руку, смотрела вот этими глазами и, чёрт подери, врала бы мне!
Его голос взвился, и Таисса вздрогнула.
– Я понимаю твоего отца, – снова негромко сказал Вернон. – Он стратег, и я для него – тёмная лошадка. Но ты… Ты понимаешь, что то, что ты сделала, в чём-то куда хуже, чем промыть кому-то мозги? У тебя перед глазами была реальность, и ты позволила мне жить в иллюзии.
– Полчаса.
– Неважно! – Он почти кричал. – Хочешь, чтобы мы с тобой были так же близки, как с Хлоей? Когда она наносит удар за ударом в спину, а я утираюсь, потому что мне нужен этот чёртов контрольный пакет?
Таисса невесело усмехнулась:
– Ну, пакет у меня как раз есть.
– Это пока, – мрачно произнёс Вернон, остывая. – Совет очень хочет вернуть «Бионикс», Таисса-шантажистка. И договор о капитуляции его долго сдерживать не будет.
– Неужели они отберут пакет у Хлои?
– Как у беглой преступницы? Навсегда, возможно, и нет, но поместить под опеку, пока она в бегах – запросто. Эх, плакали мои брачные планы.
Вернон криво улыбнулся. Потом покачал головой, глядя на Таиссу.
– Не надейся, что я радостно позову тебя занять её место. Разбила Источник, врала мне о моей матери, косишь глазом в сторону этого, с позволения сказать, Светлого…
– Дир – Тёмный, – тихо сказала Таисса.
– А то я забыл.
Вернон рухнул на диван рядом с ней и закрыл глаза.
– Аналитики выяснили одно, – сказал он, не открывая глаз. – Тюрьма и будущий центр управления спутниками, который Виктория пока держит в тайне, находятся в разных местах по одной простой причине. В тюрьме не работает связь. Любая. Судя по всему, это мешает опытам с излучением.
– И Найт ничем не может помочь?