– Чертовски польщён, – пробормотал Вернон. – Так… почти всё.
Секунду спустя женщина тихо застонала, начиная приходить в сознание.
– Излучатель – штука хорошая, – заметил Вернон, поглаживая изогнутую трубу. – Расскажи, красавица, как он работает?
Женщина попыталась подскочить, но один лёгкий тычок вернул её в сидящее положение.
– Я не разрешал тебе вставать, – покачал головой Вернон. – Или кричать. Или вообще делать что-то, кроме как отвечать на мои вопросы. Или тебе сломать мозги так, чтобы ты забыла даже лицо своей матери?
Таисса вздрогнула. Вернон вряд ли осуществил бы свою угрозу, но звучало это жутко.
Женщина медленно покачала головой.
– Хорошо. – Вернон мельком взглянул на нейросканер. – Сколько времени до конца твоего дежурства?
– Восемь часов.
– Ты только что заступила?
– Да.
– Тебе нужно кого-то встретить до конца дежурства? Кому-то докладываться?
В глазах женщины что-то промелькнуло.
– Нет.
– Врёшь, – с сожалением сказал Вернон. – Что ж, я предупреждал.
Он полузакрыл глаза. Женщина дёрнулась вновь и обмякла.
– А теперь правду, – спокойно сказал Вернон. – Восемь часов до конца дежурства?
– Да. Но… это внеочередная смена.
– С чего бы?
– Одному из наших показалось, что он… видел посторонних. Двумя ярусами ниже. Нас выслали проверить.
Глаза Вернона зажглись.
– Хм. Интересно.
– Это они, – тихо сказала Таисса. – Светлые уже здесь. Больше некому.
Вернон сосредоточенно глядел на женщину.
– Излучатели, которые воздействуют на заключённых, – негромко сказал он. – Где чёртов центр управления?
Женщина покачала головой:
– Я не могу сказать. Не знаю.
Таисса выдохнула. Она надеялась на ответы… но, конечно, зря.
– Знаешь, – с нажимом сказал Вернон. – Догадываешься. Слышала. В какую часть корабля запрещён доступ? Кому из твоих коллег платят больше? Кому промыли мозги по полной программе – так, что они даже не пьянствуют с остальными после смены, а?
Он наклонился к женщине так, что они были нос к носу.
– Вспоминай. Дай мне всё, что знаешь и о чём догадываешься. Сейчас.
Женщина запнулась.
– Я…
Из её носа вдруг потекла кровь.
– Запрещённые вопросы, – быстро сказала Таисса. – Вернон, она не просто не хочет говорить, она действительно не может ничего тебе сказать!
Вернон не шевельнулся.
– Я пробью блок.
– Ты её убьёшь!
– А иначе, – стиснув зубы, процедил Вернон, – рано или поздно умрут все остальные. Она пытала людей. Светлых, Тёмных, неважно. Чуть не убила нас. Прости, если моё сострадание несколько ограничено.
Он обхватил женщину руками за плечи.
– Центр управления, – повторил он. – Я не хочу тебя убивать, но отпустить тоже не могу.
Губы женщины задрожали. Таисса отвернулась.
– Вот поймали мы одного типа незадолго до конца войны, – задумчиво сказал Павел. – Мародёра. Зарезал женщину и двоих детей, чтобы поживиться коллекцией полотен. С виду ну совсем не убийца. Его расстреляли, конечно. Жалко его было; совсем молодой парень. А потом наш сержант показал нам снимки той женщины и её дочерей – и другие снимки, после того как тот парнишка с ними разделался. И каждый раз, когда я после этого вспоминал его лицо, я просто думал о тех снимках.
Павел остро посмотрел на Таиссу:
– Думаешь, были они у меня? Угрызения совести?
– Не было, – тихо сказала Таисса. – Но это всё равно неправильно. Даже если она пытала людей.
За их спинами женщина захрипела, и Таисса больше не могла это выдержать.
Она прыгнула на Вернона, вцепляясь ногтями в его плечи.
– Не смей, – выдохнула она ему в ухо. – Не надо. Это не ты.
Из его носа текла кровь, щёки побелели, кожа горела, как в лихорадке.