– Доламываю, – выдохнул он. – Сейчас… я…
В следующую секунду лицо женщины расслабилось, и по нему растеклась блаженная улыбка.
– Спасибо, – прошептала она. – Это было так ужасно, словно… в ошейнике всё время. Я знала, что поставят блок, внушение, но не знала, что будет так плохо.
Вернон выдохнул. На его лице было написано такое облегчение, словно это с его сознания сняли все блоки.
– Я не хотел быть ничьим палачом, – прошептал он. – Но я чуть не убил её. Пирс, Пирс, в кого я превращаюсь?
Таисса тронула его за плечо. Ей хотелось его приободрить, утешить, но они не имели права на задержку.
– Задавай вопросы, – напомнила она. – Времени мало.
Вернон кивнул женщине:
– Центр с излучателями. Всё, что ты знаешь. Рассказывай.
Женщина говорила минут пять. Вернон кивал, записывал и задавал уточняющие вопросы. И с каждой фразой его лицо хмурилось всё больше.
– Она и впрямь почти ничего не знает, – тихо сказал он. – Только слухи. И, похоже, генератор излучения так просто не взломать.
– Без ключа… точно не взломаете, – прошептала женщина. – Система обеспечения кислородом завязана на излучатели. Если их отключить, начнётся принудительная декомпрессия и…
– Все задохнутся, – в ужасе прошептала Таисса.
– Отсек управления автономен. Остальные системы – нет.
– И заключённые погибнут, все до одного, – мрачно заключил Вернон. – Даже сверхспособности прекрасной Лары не помогут. Виктория, похоже, где-то приобрела себе работающие мозги со скидкой. Сходил бы я на эту распродажу.
– Невесту себе там новую присмотри, – хмыкнул Павел. – А не предательницу, которая готова отдать Виктории даже твои подштанники.
– Слушай, и без тебя тошно, – огрызнулся Вернон.
Он снова повернулся к женщине:
– Ещё что-нибудь? Подумай как следует, напряги память. Поможет любая деталь.
По лицу женщины прошла волна напряжения: нахмурились брови, стиснулись зубы. Кровь из носа Вернона полилась так, что Таисса едва удержалась от вскрика. Он взламывал ей память, давая силы воскресить чистое, беспримерно ясное воспоминание. Совершая поступок на грани невозможного и отдавая столько сил, что Таисса бы давно грохнулась в обморок.
Возможно, так можно было даже вернуть память её отцу. Но вероятнее всего, тот, кто попытался бы, погиб бы.
Вернон рухнул на спину, тяжело дыша.
– Всё, – выдохнул он. – Больше не могу.
– Приезжает, – вдруг сказала женщина. – Послезавтра… и он надеется её впечатлить. Я случайно подслушала в душевой и не связала, про кого это Хендрик…
Глаза Вернона блеснули.
– Судя по всему, твой загадочный Хендрик говорил про Викторию, – проронил он. – Которая решилась нанести нашей прекрасной тюрьме визит. Как вовремя, правда?
Он со вздохом положил ладонь женщине на лоб.
– Хватит. Меня едва должно хватить на стирание памяти. Она поверит, что никого не встретила и всё в порядке. Излучатель придётся оставить ей, иначе мы выдадим себя. Она будет дезориентирована полминуты, не больше. Схему все помнят? Идём на два яруса ниже.
– Там же могут быть Светлые, – напомнила Таисса.
– Вот именно. Устроим общее чаепитие. Пора искать временных союзников.
Глава 12
Они остановились на короткий привал в закутке между ярусами. Павел, в которого только что стреляли, тяжело дышал и пару раз хватался за рёбра, Вернон после внушения выглядел хуже некуда, и самой Таиссе тоже приходилось несладко.
– Кажется, – выдохнула Таисса, – если всё пойдёт так и дальше, ненадолго же нас хватит.
– Часа на два, не больше, – кивнул Вернон. – Но бродить здесь сутками я как-то и не планировал.
Он с задумчивым видом взял её руку в свои.
– Я читал её дневник, – проговорил он. – Дневник Виктории. У них был договор, совершенно законный юридический контракт, что она фактически выступает лишь суррогатной матерью для Майлза Лютера, и отказывается от всех прав на сына. Очевидно, когда любишь, – он горько усмехнулся, – делаешь для любимого что угодно. Даже забывая о собственном ребёнке.
– Она тебя не забыла, – тихо сказала Таисса.