– И вы захватили её сына. Который не знал ничего.
Виктория пожала плечами:
– Мне понадобилось время, чтобы это понять. Я не верила нейросканеру: я задавала новые и новые вопросы. Мальчишка должен был запомнить хоть что-то, услышать о своей матери хоть краем уха. Я вводила ему препарат за препаратом, но он не помнил. И даже не плакал. Просто терпел – почти всегда молча. Я лишь раз видела на его глазах слёзы – когда по моему приказу сфабриковали безупречные доказательства вины Светлых в убийстве его матери.
Таисса вздрогнула. Вот почему её отец всю жизнь обвинял Александра… Виктория была виновата и в этом. В том, что у Эйвена Пирса никогда по-настоящему не было отца.
Ей стоило усилий сохранять лицо спокойным.
– А потом, – с нежностью произнесла Виктория, – Майлз связался со мной и объявил, чего он хочет. Сын от сильной Тёмной. Его сын.
– И ты согласилась отдать меня ему, как побитую жизнью погремушку, – бесстрастно произнёс Вернон. – Как ненужный мусор. Должно быть, я слишком противно орал в колыбельке от недостатка внимания? Или тебя настолько не привлекали испачканные пелёнки?
– Ты был его точной копией, – тихо сказала Виктория. – Я так надеялась, что Майлз оставит меня рядом. Меня – рядом с тобой.
– Ты могла не уходить, – так же тихо сказал Вернон. – Навещать меня. Хотя бы на чёртов день рождения.
Виктория покачала головой. Она всё ещё не смотрела на Вернона.
– Майлз знал обо мне и моих работах. Он делал… инвестиции. Вливания. Без него я никогда не удержалась бы на плаву все эти годы. И он отнял бы всё, если бы я встала на его пути.
Вернон моргнул. Ещё раз. У Таиссы защемило сердце, когда она поняла, что он еле сдерживал слёзы.
– Я или твоя работа, – прошептал он. – Правда? Настолько всё просто?
– Дело всей моей жизни, – произнесла Виктория. – Всей.
– А ребёнок – это так, мимолётное увлечение, – согласился Вернон. – Действительно, чего это я?
В его голос вернулось прежнее насмешливое ехидство. На миг Таисса почувствовала гордость за него: он не выказывал слабости.
Но она видела его глаза. И Виктория, Таисса знала, не поворачивалась к Вернону именно поэтому: ей не хватало смелости в них взглянуть.
– Достаточно, – глухо сказала Виктория. – Теперь ты всё знаешь. Я пыталась навестить тебя несколько раз, но лишь издалека. Вряд ли ты меня запомнил, когда я качала тебя на качелях.
– Я помню.
– Да? – На её лице появилась слабая улыбка. – Я бы хотела, чтобы у нас было много таких минут. Может быть, ещё будет. Ваши с Хлоей дети…
– Уверен, в криокамере я буду замечательным отцом, – оборвал её Вернон. – Что до моей невесты, я хотел бы с ней увидеться.
– Позже, – сухо сказала Виктория. – Хлоя занята с аппаратурой, которую я привезла. Она готовит первый эксперимент, и отвлекать её я не хочу.
Она обернулась к Вернону, и их глаза встретились.
– Я всё-таки хотела бы поговорить с тобой наедине, – сказала она, и на этот раз её голос был мягким, почти молящим.
– А я бы хотел, чтобы… – Вернон невесело усмехнулся. – Но бесполезно об этом просить, правда?
– На земле тебя ждёт сфера.
Вот тут вздрогнули все. И Дир, молчащий до сих пор, и Таисса, и сам Вернон.
– Царский подарок, – бесцветным голосом сказал Вернон. – И чем ты предлагаешь мне заплатить?
– Твоим сердцем. Раскрой его для меня.
Вернон вскинул взгляд на мать.
– После того как ты убьёшь всех, кто мне дорог? Таиссу Пирс, её отца, друзей, которых у меня никогда не было? Впрочем, нет, тут я перепутал: моих друзей убивали по приказу моего отца. У него это тоже неплохо получалось.
Он пожал плечами:
– Хорошо. Идём и поговорим. Если с Пирс что-то случится, сфера мне уже не понадобится. Я ясно выразился?
Виктория чуть побледнела.
– Ты…
– Твой сын, в конце концов. Чего ещё ты от меня ждала?
Вернон с лёгким поклоном предложил Виктории руку. Та молча взяла её, и Таиссе осталось только проводить их взглядом, пока они исчезали вверх по лестнице.
Дир, стоящий в двух шагах от неё, шагнул к ней.