Едва дверь за ней закрылась, Вернон порывисто прижал Таиссу к себе.
– Дьявол, Пирс, мы не должны были возвращаться, – прошептал он ей в волосы. – Но я не дам никому из вас умереть. Ни тебе, ни Эйвену. Я что-нибудь придумаю. В конце концов, у меня осталась пара баз моего отца, о которых не знают даже Светлые. Спрячу вас всех на одной из них и стану основателем собственного королевства.
– Боюсь даже представить, насколько быстро ты объявишь там многожёнство, – сдавленно сказала Таисса.
Вернон тихо засмеялся:
– Не поверишь, Таисса-ревнивица. Никогда.
Он обхватил ладонями её щёки.
– Ты не представляешь, как мне сейчас хочется сотворить с тобой что-нибудь чудовищно непристойное. Впрочем, мне всегда этого хочется. Ты мне так нужна. Мне никогда в жизни никто так не был нужен. Даже отец.
Таисса молча подалась к нему, и они соприкоснулись лбами.
– Су Ли, моя замечательная няня, – тихо сказал Вернон. – Она была мне вместо матери, а я, неблагодарный, швырялся в неё подушками, капризничал и требовал, чтобы она не возвращалась в детскую, пока не приведёт мне маму. А она возвращалась всё равно, обнимала меня на ночь и рассказывала сказки. Не представляешь, как это важно для благополучия будущего главы корпорации, когда эти сказки с хорошим концом.
Таисса невольно засмеялась.
А потом посмотрела Вернону прямо в глаза.
– Мы победим, – прошептала она. – Обязательно.
– Обязательно, – кивнул он. – В конце концов, нас окружают одни союзники, верно? И твой отец, как всегда, готов совершить невозможное.
…Дир был на её стороне. И отец, и Вернон. И там, далеко-далеко внизу – Найт. Найт, просьбу которой Таисса всё-таки выполнила.
Вернон наклонился и скользнул губами по её подбородку.
– Очень хочу тебя поцеловать, но сейчас не время предаваться разврату, – пробормотал он. – А жаль. Но как только придёт время отпраздновать окончательную победу, клянусь, Пирс, я не отпущу тебя до того момента, как мне придёт пора отправляться в последний путь до ближайшей криокамеры. И все эти дни я не дам тебе даже халатик запахнуть. Впрочем, я согласен на чулки и зимний шарф.
Таисса едва сдержала смех:
– Кто тебе сказал, что я соглашусь?
Вернон вздохнул:
– Но попробовать-то стоило. Ладно, согласен на лыжные штаны, но это всё.
– И шапочку с помпоном, – согласилась Таисса. – Как жаль, что в университет в таком виде меня всё-таки не пустят.
– Хм. Хочешь продолжить образование?
– Может быть, – тихо сказала Таисса. – Но я так и не решила, чем хочу заниматься. Вряд ли из меня выйдет хороший искусствовед.
– Не знаю, не знаю. Я бы сходил с тобой в музей.
– Современного искусства?
– Ну нет. Старая добрая классика. Помнишь мои наскальные рисунки?
Они улыбнулись одновременно.
А потом Вернон вздохнул, с неохотой отрываясь от неё, и протянул руку.
– Наверное, я идиот, раз у меня нет сейчас ни одного хитрого плана, – тихо сказал он. – И я не знаю, как защитить девушку, которая мне доверилась. Но я сделаю это, Пирс. Я научусь у твоего отца совершать невозможное.
Таисса сжала его руку.
– Не дай своей матери начать убивать, – прошептала она. – Пожалуйста.
Вернон слабо улыбнулся:
– Одни проблемы от моей семейки, да? И это мы ещё не познакомились с дедушкой. Остаётся только порадоваться, что в будущее никто из нас не продолжится. Иногда я завидую этому дураку Диру, что у него будет сын. Он сам не понимает своего счастья.
– Понимает, – тихо сказала Таисса. – Он…
Она осеклась. Говорить о Дире было нельзя. Она могла нечаянно что-то выдать.
– Я надеюсь, что Виктория отдаст тебе сферу и та сработает, – только и сказала Таисса. – И у тебя будут дети: шумные, непоседливые и ужасно противные.
– Все в отца, – согласился Вернон. – С великолепным вкусом в галстуках и рыжеволосых красотках. Покрасим тебя в рыжий цвет, Пирс?
У самых дверей они на миг замерли, глядя друг на друга. Там, в рубке, их ждало поражение. Власть Виктории, её шантаж, её излучатели. И Эйвен Пирс, которого Виктория не пощадит, как не пощадит и саму Таиссу, невзирая на любое заступничество Вернона.