— Это вилла Торризи, — недружелюбно прокомментировал Изеппо. — Видно, сегодня у них дела лучше некуда.
— А почему только сегодня? — не поняла Мариэтта. Эта вилла была, несомненно, лучшей из всех, виденных ею сегодня.
— Семьи Торризи и Челано уже несколько столетий подряд живут как кошка с собакой и никаких отношений меж собой не поддерживают. Это вендетта, и корни ее в четырнадцатом веке, когда невесту из рода Ториззи похитил из-под венца представитель рода Челано и тут же, не успели те оглянуться, женился на ней. Только неделю назад произошла вооруженная стычка между Торризи и Челано. Они встретились на мосту и не могли разъехаться — мост-то узкий для двух карет — так каждому из них хотелось проехать первым, и никто ни за что не желал уступить дорогу.
С возросшим интересом Мариэтта присмотрелась к вилле. И у них в деревне тоже случались потасовки и конфликты, даже кулачные бои — мужчины есть мужчины — но никогда вражда не длилась столь длительно. Как вообще могло стать возможным, что недобрые чувства пестовались людьми так долго, на протяжении многих поколений?
Потом Мариэтте разрешили проехать верхом на лошади, тянувшей их баржу. Джованни шел рядом. Мать продолжала спать, лишь иногда ее будил кашель, тогда Мариэтта спешила ей на помощь. Когда их путешествие закончилось и баржа прошла через шлюз Маранзини, Мариэтта с болью и стыдом поняла, как мало времени провела рядом с матерью.
На завершающем этапе поездки баржу взяли на буксир. Изеппо увидел, как девочка сидела, притулившись к спящей матери и не выпуская ее. руки.
Баржа подплыла к таможне, когда солнце уже садилось. Изеппо ушел улаживать необходимые формальности, а Джованни следил за разгрузкой товаров. Вернувшись, Изеппо нашел мать и дочь спящими.
— Да, дела плохи, — грустно заявил он пасынку, и тот с ним согласился.
Изеппо присмотрелся к Каттине, ему показалось, что за время поездки ее лицо стало другим, а может, все это лишь игра света? Он радовался, что долгий сон сократил мучительные минуты расставания.
— Каттина, — он тихонько тронул ее за плечо, — мы в Венеции.
Женщина вздрогнула, пробудилась и Мариэтта, которая тут же уселась и спросонья не понимала, где она и что с ней. Затем кулачками протерла глаза и с интересом огляделась по сторонам: солнце клонилось к закату, его свет золотил стены восхитительных зданий, и ей почудилось, что и сам город плывет по реке, наполненной жидким золотом.
— Ой, это просто сказочное место, — в изумлении и восхищении воскликнула она, на минуту позабыв, зачем она сюда приехала. И тут же вспомни и, вскрикнула и снова бросилась к матери, обвив ей шею тонкими руками.
Каттина успокаивающе потрепала ее по спине и вопросительно посмотрела на Изеппо.
— Это что, Оспедале?
Он покачал головой.
— Нет, это таможня. До Оспедале нас довезет гондола, я уже договорился, она ждет нас.
Изеппо легко взял ее на руки и перенес на набережную. Остававшийся на борту Джованни попрощался с Мариэттой, перед тем как та последовала за матерью. Затем Изеппо вместе с гондольером усадили Каттину в гондолу, рядом примостилась Мариэтта, и Изеппо дал команду. Легкая, причудливой формы лодка отчалила от набережной, направляясь к каналу, похожему на широкую набережную Рива дельи Скьявони, которая отходила влево от Дворца дожей.
Уткнувшаяся в грудь матери Мариэтта, само собою, ничего не видела и понятия не имела, куда они ехали, и сидела так, пока Изеппо громким голосом не возвестил: