Обойдя здание, они подошли к бассейну, в котором плескались человек пятьдесят, если не больше. В качестве купальных нарядов на них были те самые шелковистые «спорраны», которые прилегали к их телам без всяких видимых ремешков или тесемок, но к этому моменту Чарли был уже готов принять это как данность. Купальщики несколько торжественно приветствовали Чарли – кто улыбкой, кто произнесенным словом; и все они как один были рады его спутнику.
Отойдя от бассейна и двигаясь в сопровождении своего провожатого сквозь толпу местных жителей, Чарли увидел великое множество разнообразных стилей и форм одежды, причем, если люди шли парами, то в нарядах почти полностью идентичных. Чарли отметил это, хотя значение данного подобия ему пока не открылось. Чего тут только не было, помимо обычных для всех «спорранов»: светящиеся оранжевые ленты, обвивавшие предплечья, широчайшие шаровары, огромные, похожие на крылья, воротники, подобные церковным шпилям шляпы, сандалии на платформе. Разнообразию не было видно конца, но что отличало все без исключения костюмы, так это изысканность и богатство тканей. Очевидно, костюм местные жители воспринимали исключительно как средство украсить себя; на свои тела они обращали куда меньшее внимание.
Как ни странно, но женщин среди них Чарли не приметил.
Занятное местечко. Воздух бодрил, а небо, хотя и излучало серебристое сияние, которое он видел в той комнате, где очнулся, было затянуто дымкой. Вокруг раскинулись пышные цветники, источавшие густые ароматы и поражавшие сочетанием необычных оттенков. Некоторые сорта цветов Чарли видел впервые. На невероятном по степени ухоженности газоне не было видно ни сорняка, ни проплешинки, хотя и возле здания, и вдали от него по траве сновали сотни людей.
Чарли провели вокруг здания, потом через галерею, которая плавно изгибалась влево, при этом спутник Чарли предусмотрительно не отпускал его руки. Не успел он удивиться этому обстоятельству, как они резко полетели вниз и, пролетев футов шестьдесят, оказались в месте, отдаленно напоминающем станцию метро. Но никакого поезда ждать им не пришлось; Чарли последовал за своим спутником прямо к краю платформы и, сделав шаг, оказался на невидимой поверхности – точь-в-точь такой же, как и та прозрачная субстанция, которая помогала им совершать их резкие падения.
Незнакомец вопросительно взглянул на Чарли, тот, изготовившись принять все, что бы ни случилось, кивнул, и они полетели сквозь туннель, хотя Чарли и не заметил, чтобы его спутник подал какой-то сигнал этой странной транспортной системе. Стоя на невидимой ленте туннеля, Чарли не ощущал ни рывков, ни толчков, хотя скорость движения, судя по всему, была невероятной. Через считаные секунды они остановились у другой платформы и, пройдя по ней, вошли в боковой квадратного сечения туннель, из которого их вынесло наверх, на первый этаж здания-конуса. Все это время Чарли старался держать под контролем биение собственного сердца и желудочные позывы.
Они вышли в помещение центрального холла, вдоль стен которого быстро двигались местные жители – кто-то на невидимых лифтах отправлялся на верхние этажи, кто-то спускался. Развевающиеся в движении одеяния, всеобщее многолюдье – все это создавало ошеломляющее впечатление. Яркости и красоте впечатлений, которые переживал Чарли, способствовала мягкая музыка. Сначала он подумал, что звуки музыки льются из невидимых динамиков, но, приглядевшись, заметил, что это поют спешащие вокруг люди – поют негромко, почти себе под нос, но в стройной, безупречной гармонии.
Когда же Чарли и его спутник приблизились к дальней стене, Чарли увидел нечто, ошеломившее его настолько, что он даже не заметил, как невидимый лифт быстро поднял его на высоту двухсот футов, подобно перышку. Его повели по коридору, а он все не мог оправиться от потрясения – вся его система ценностей, все его представления о жизни оказались перевернутыми, поставленными с ног на голову.
Двое мужчин, которые прошли мимо них в центральном холле, были беременны, и в этом не могло быть никакого сомнения!
Чарли искоса посмотрел на своего улыбающегося спутника, на его лицо с правильными крупными чертами, мускулистые руки и крепкие ноги… Хотя подбородок был слишком мягким, а грудные мышцы – слишком развитыми, с ареолой чуть более крупной, чем это обычно бывает у мужчин. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Правда, и вырез глаз был не вполне… Но тогда что же получается? Если «он» – женщина, тогда они все – женщины, так? А где же, в таком случае, их мужчины?