- В заключение да позволено мне будет, государи мои, привести тот случай, когда хозяин борзой умирает, - и что же делает верный пес? Теряет аппетит, интерес ко всему, идет на могилу, ложится там, не ест, не пьет и на седьмой день... - Тут стал он тереть лоб в затруднении, как сказать: не подыхает же? не околевает? - А на седьмой день - копыта кверху.
Многие засмеялись.
- Господа, я не шутки ради говорю, это все мой грустный опыт. Когда я, смертельно больной, покинутый дворней и приятелями, лежал один, как обреченная жертва, которой еще при жизни прислан гроб, лишь несколько верных друзей меня не оставили - да мои борзые. Все под дверьми комнаты собрались, где я лежал, и там скреблись, плакали, скулили, а удастся какой ко мне проскользнуть, то забьется под кровать, и никакими силами не вытуришь ее оттуда; остальные же воют и воют с горя во дворе весь день напролет.
- Остановитесь, сударь! - крикнула с балкона барышня Марион. - Госпожа губернаторша чувств сейчас лишится.
Быстро пущенные в ход ароматические соли предупредили, к счастью, обморок, в который готова была упасть ее превосходительство, глубоко взволнованная чувствительным описанием собачьей верности.
И, оставив патетику, Янош Карпати обратился к формулированию своего проекта.
- Взяв на себя смелость вынести на суд любителей-борзятников обеих Венгрии скромное предложение объединиться, дабы улучшить существование достойных того представителей животного царства, я в нижеследующих пунктах определил бы шаги, сему способствующие. Во-первых, собравшиеся здесь уважаемые господа должны объявить об учреждении общества и из своего состава избрать комиссию, коей предстоит выработать статут и оный передать в свой черед на рассмотрение комиссии из шестидесяти членов, уже постоянной. Во-вторых, надлежит определить достоинство выпускаемых акций. Я, со своей стороны, приобретаю тысячу. (Единодушное "ура".) В-третьих, сообразно с финансовыми возможностями, общество оснует следующие, отвечающие его целям заведения: высшую школу псовой охоты - потребные для того участок и здание я бесплатно предоставлю в любом из моих поместий. (Продолжительное "ура".) В ней борзые будут надлежащим образом натаскиваться обученными той охоте псарями. Далее, основан будет печатный орган, газета для псовых охотников, в коей будут помещаться сообщения о прогрессе и открытиях в сей области знаний, а также интересы общества блюстись перед публикой. (Сдержанное одобрение, возгласы: "К чему это?") Надобно также премии учредить за лучшие книги по псовой охоте и по собаководству. (Шум в зале, возглас: "Мы, значит, не собакам, а писакам в поощрение объединились!") И наконец, ежегодно будет созываться общее собрание общества и, по крайней мере, раз в год - устраиваться состязания в резвости: лучшая гончая выигрывает золотой кубок. Все кассовые недохватки берусь покрывать я сам.
И под общие клики "ура" г-н Янош уселся на свое место.
Тотчас, как уж водится и принято, подняла голову оппозиция. Самородки запротестовали против всех и всяческих взносов, усмотрев в том залог нравственной порчи; нескольким помещикам-компосессорам показалось подозрительным, что собрания созывать и псов обучать Карпати хочет у себя, а почему бы не у них? Стойкую антипатию вызвало все, связанное с печатным словом, и хотя напоследок и такого рода расходы Карпати принял на себя, эту часть проекта ему не удалось провести. Граф Сепкиешди, не выдержав, перебил:
- Оставь ты, сделай милость, всю эту шатию литературную, и так уже она в политику пролезла: пагуба немалая для страны, - еще и тут, в собаководстве, вредить будут. Весь непорядок от них, они мадьярский характер всякого своеобычия лишают, язык портят до того, что мы в конце концов сами себя понимать перестанем. Не хочу на друга моего сиятельного пенять, на Рудольфа Сент-Ирмаи, который сам не гнушается книжки пописывать и в газетки, - его я пощажу, хотя единственно из почтения к супруге его замечательной, здесь присутствующей, - однако должен сказать: терпеть не могу и презираю всю эту голоштанную братию, и не дело с ней борзых наших равнять.
Возмущенная Флора отвернулась, веером прикрыв пылающее лицо.
- Будь здесь Рудольф, задал бы он ему, - с очаровательным негодованием шепнула она Фанни.
Поскольку речь выдающегося патриота была встречена большинством с бурным одобрением, пришлось Яношу Карпати с плохо скрываемой досадой уступить.
У выдающихся патриотов та завидная привилегия, что каждое их слово тоже почитается чем-то выдающимся и примечательным.
Дискуссия, однако, могла бы и разгореться, не наскочи тем часом любимый пес Мишки Хорхи самым неподобающим манером на борзого любимца Карпати, а тот, позабыв о долге гостеприимства, не схвати в азарте партийной страсти за шею и не уложи наземь обидчика. Тут и остальные борзые гвельфы и борзые гибеллины [гвельфы (сторонники папы) и гибеллины (сторонники императора) враждующие партии в Италии в XII-XIII веках] кинулись друг на дружку и сплелись в клубок под ногами присутствующих, пока вмешательство псарей не положило конец этой ожесточенной распре.
Вот было смеху, проклятий да чертыханий! Заинтересованные стороны сами вошли в такой раж, что авторитет высокого собрания легко мог поколебаться, если б но граф Гергей. С обычной своей хладнокровной уверенностью, которая ни при каких обстоятельствах ему не изменяла, призвал он к порядку обе рычащие и тявкающие партии.
- Господа! Здесь, в помещении, только нам лаяться разрешено, а вы во двор пожалуйте.
Нагоняй этот снова на веселый лад настроил собравшихся. Борзая публика была выдворена из зала, и за вычетом спорных пунктов общество приняло предложение Яноша Карпати. Сам же он под бурю приветственных кликов был избран президентом, а выдающийся патриот - вице-президентом. Выбрали также и нотариуса, секретаря, фискала, лекаря, правление из шестидесяти членов, комиссию из двенадцати, и все это запротоколировали надлежащим образом.
Фундамент был заложен, великое и достославное общество учреждено, и нам ничего иного не остается, как только к радости по сему поводу присовокупить пожелание, дабы почтенные наши патриоты и в прочих общественных делах проявляли рвение столь же похвальное. С тем и мы сольем свое "ура" с кликами, коими члены общества взаимно и с полным правом несчетное число раз приветствовали друг друга.
Из залы заседаний гости перебрались в большой салон; споры, беседы продолжались до четырех часов пополудни, и Джордж Малнаи спешил сообщить каждому встречному: странно, дескать, совершенно аппетита нет.
Обе прекрасные дамы прогуливались под руку, и все видевшие их признавали: затруднительно даже и решить, которая красивее.
Строгие матроны, сиятельные дамы любезностями и комплиментами осыпали хозяйку дома, бедную мещаночку, лишь в тот час ощутившую по-настоящему, что ей за чудо ниспослано в лице подруги, чье небесное благородство и ее осенило; которая, как бы сказать поточнее, в моду ввела доброжелательное к ней отношение.
Золотая молодежь, салонные львы обращались вкруг них в эти два дня, словно рой планет возле двух светил; сам граф Сепкиешди, казалось, все только их ищет глазами и, даже видя отлично, что Флора досадливо отворачивается каждый раз, тем неотступней продолжал осаду.
- Знаете, граф, - сказала Флора великому мужу, заступавшему им дорогу, - я сердита на вас. Всерьез сердита.
- Тем приятней, - ответствовал великий человек, весь лучась самонадеянностью, - на кого женщина сердится, тот может быть уверен, что его полюбят.
- Очень неправильное у вас понятие о женском гневе; объединимся вот против вас, провалим, и конец вашей популярности в стране.
Невинная шутка, не злая совсем в таких розовых, свежих, улыбающихся устах; каждый ответил бы: сдаюсь и, поцеловав ручку, попросил бы сменить великодушно гнев на милость. Но великий муж предпочел тут же палицей взмахнуть.
- Сударыня! - ответил он тщательно взвешенной фразой с таким видом и в такой позе, будто из-за стола, крытого зеленым сукном. - Пробовали уже это и другие. Но с женщинами я не сражаюсь, а флиртую; женщин я не боюсь - я их покоряю!
После подобных фраз великий человек поворачивался обыкновенно и уходил, словно не считая уже противника способным подняться. Несколько усердных поклонников рьяного патриота тотчас выхватили карандаши, чтобы занести на бумагу незабвенное его изречение.