Свобода веры, за которую так упорно боролось венгерское дворянство, составляла важную часть политической программы элиты королевства. Конечно, было бы неправильно сводить распространение протестантизма в Венгерском королевстве к политической конъюнктуре. Но Реформация как таковая представляет собой особую тему исследования, которую я не могла специально осветить в своей книге. Что же касается вопроса веры, то он, действительно, в значительной степени носил политический характер, как, впрочем, везде в Европе. Даже примас венгерской католической церкви, архиепископ Эстергомский, верховный канцлер королевства, успешный проводник Контрреформации, сторонник Габсбургов, кардинал Петер Пазмань в первые десятилетия XVII в. увязывал эти проблемы и высказывался в том смысле, что Венгрия существует, пока в ней есть протестанты. Учитывая то обстоятельство, что к 1580-м гг. более 80% населения приняло протестантизм в его разных формах, переход Габсбургов в конце века к политике жесткой Контрреформации больно ударил по протестантам. Одновременное наступление на протестантскую веру, на свободы и привилегии сословной элиты на фоне неудачных и «ленивых» войн Габсбургов с османами на территории Венгерского королевства в XVII в. сделало отношения между правящей династией и венгерским обществом еще более напряженными и драматичными. В антигабсбургских сословных выступлениях этого времени, поддерживаемых трансильванскими князьями, требования религиозной свободы переплетались с политическими: «За веру и родину», «За веру и свободу». При этом свобода, как правило, понималась не как свержение правящей династии, а как соблюдение прав и привилегий дворянства, но под властью Габсбургов. Успехи Контрреформации в королевстве в XVII в., особенно в среде высшей знати, привели к еще большему расколу внутри венгерского общества, внутри ее элиты. Несмотря на неоднократно заключавшиеся компромиссы между католиками и протестантами, как, например, в Венском мирном договоре 1606 г., Габсбурги последовательно и планомерно проводили политику рекатолизации, распространяя ее положения, как было показано в главе о конкурсных делах в Венгерском казначействе, на чиновников государственных служб и другие сферы. В немалой степени усилиями Петера Пазманя к концу 1620-х гг. большая часть знати вернулась в католицизм. Среди них были, в частности, Эстерхази, Надашди, Форгачи, Зрини и др. Но протестанты составляли еще значительную часть дворянства и внушительную политическую силу на Государственных собраниях. Вопросы, касающиеся протестантов, из собрания в собрание попадали в «Жалобы страны», т. к. их рассмотрение постоянно откладывалось. Пал Семере и Дёрдь Берени, участвуя во многих сословных форумах, были свидетелями ожесточенных сражений между протестантами и центральной властью, не желавшей идти ни на какие уступки протестантам в вопросах возвращения им храмов, свободы вероисповедания, прекращения преследований их проповедников. Собрания в такой обстановке затягивались, решения в конечном счете принимались впопыхах, в том числе те, которые касались военной сферы: организации обороны, снабжения и поддержания в порядке пограничных крепостей, размещения в стране иностранных (в первую очередь немецких) войск, возможности противодействия туркам. Вопрос о приоритетах — что важнее: вера или военные вопросы — еще больше разделил венгерскую элиту. Основная масса протестантов настаивала на первоочередности решения религиозных проблем. Более трезвые политики, независимо от их конфессиональной принадлежности, призывали отложить религиозные споры и всем вместе обсуждать задачи обороны.