Подруга хмыкнула, но ничего не казала. В конце концов, она не здоровьем моего босса интересовалась, а нашими взаимоотношениями.
Когда она прилетела из Парижа, выглядела счастливой. Ее даже не смутил тот факт, что Лео будет жить с ней. Инна без всяких возражений согласилась приглядеть за моим котом, пока я буду в командировке. Любовь меняла ее и я не знала в какой момент мне придется тащить подругу из бездны, в которой она окажется, когда ее мужчина сделает в пользу своей жены. Все это мы уже проходили и не раз. Но Инну этот момент не волновал. Она предпочитала наслаждаться жизнью сейчас, не думая о будущем. Она привыкла наступать на одни и те же грабли. Готова быть счастливой пять минут, чтобы страдать десять. На мои укоры она лишь закатывала глаза.
- Это он женат, а не я, - говорила она, - Это он изменяет, а не я. Ему жить с этим. Мне важно лишь то, как я чувствую себя рядом с ним. Как долго продлятся наши отношения, я не знаю. Ты всегда говоришь, что время покажет. Так вот и я отвечу тебе также. Время покажет, Алинчик.
А что я могла сказать в ответ? Ничего. Только вздохнуть и пожать плечами. Алина взрослая девочка и должна думать своей головой. Разберется.
Вторник выдался дождливым. В аэропорт я собиралась ехать на такси, но Виктор Александрович заехал за мной со своим водителем. Я хотела отказаться, но он отказов не принимал.
Стоило его увидеть, как внутри что-то всколыхнулось. Сердце пустилось в галоп, руки задрожали. Я поджала губы, пытаясь унять свои чувства. Это несправедливо, когда мозг и организм действуют не слаженно.
- Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Виктор Александрович по дороге. Я поежилась. Его голос вызывал сотни мурашек бегущих по шее и позвоночнику, ускорял пульс, срывал весь мой настрой.
- Значительно лучше, - ответила я. Ощущала некоторую неловкость. Пришлось опустить взгляд, но и теперь не отпустило. Его руки с длинными красивыми пальцами встряхнули организм так, что я пожалела об этой командировке. Хотелось взять его за руку, поцеловать в щеку и прижаться к груди, чтобы услышать стук сердца. И без разницы, что я там нарешала и надумала за время больничного. – Готова работать. Бездельничать не люблю.
Улыбнувшись, похлопала ладошкой по сумке с ноутбуком. Это ведь безопасно переводить тему в рабочее русло?
- Я рад, что ты выздоровела, - ответил Виктор Александрович, с озорным огоньком в глазах поглядывая на меня, - Это значит, что после поездки мы с тобой идем на свидание.
- Мы? – я усмехнулась и удивленно вскинула бровь, - Вы уже все решили, Виктор Александрович?
- Не «вы», а «ты», Алина, - поправил он серьезным тоном, - Да, я решил. И надеюсь, ты не откажешь мне.
- Я против служебных романов, Виктор Александрович, - выдала я и эта фраза эхом отдалась в голове. Все внутри запротестовало, закричал о том, какая я дурочка, но я закрыла глаза, продолжив стоять на своем. – Это сложно. Во- первых, трудно работать, из-за того что на рабочих моментах не сосредоточишься. Во-вторых, если случится разрыв, очень неловко работать вместе. А я не хочу увольняться, Виктор Александрович.
- И ты хочешь сказать, что тебе плевать на нашу взаимную симпатию? – его взгляд пробивал насквозь, припечатывал к сиденью, заставляя поежиться от напора, которым он готов меня задавить, только бы я согласилась. А я хотела, хочу, но не могу. – Неужели ты не чувствуешь этого? Разве тебя не уносит в эту пучину, когда ты оказываешься рядом? Боже, Алина, ты как шоколадка, сладкая, от тебя может свести зубы, но хочется попробовать. Хочется рискнуть. Может, ты не будешь мучать меня, или ты действительно карьеристка, которой плевать на людей, находящихся рядом? Да и не только на людей, а и на свои чувства.
От этой речи стало не по себе. Очень обидно. Я, правда, кажусь карьеристкой? Но это ведь лучше, чем потом умирать от боли, понимая, что ничего не получится. Лучше быть замужем за работой, чем вскрывать печати в душе, отпуская окровавленные, разрушенные надежды на будущее, которого быть не могло. Это лучше, чем гнуться в агонии боли, сворачиваясь в калачик на полу, терять сознание и не приходить в себя после пробуждения. Это лучше, чем видеть мир сквозь розовые очки, которые снимаются и показывают печальную до горечи на языке, реальность.