Выпитый алкоголь дал в голову, и я тоже стала извиваться в танце. Она уносила меня, окрыляла, отбирала память и давала новую жизнь. В ушах гудело, мысли испарялись, движения становились развязнее. Я крутила бёдрами, бродила руками по своему платью, плечам и шее, позволяла парням и мужчинам танцевать рядом со мной, касаться меня, моих волос.
Инна снимала сториз, что-то закидывала в мой аккаунт. Тут же сыпались лайки и комментарии. Оживился и Максим. Его сообщения переходили из крайности в крайность, но я улыбалась. Сегодня мне хорошо. Никакой Максим не нужен. Тот, кто нужен теперь, смотрит на меня так, будто готов съесть. Виктор Александрович продолжает пить свой виски, крепко сжимая бокал. Он продолжает опалять меня своей энергетикой, мрачнеет, когда-какой-нибудь мужчина подходит ближе. А я улыбаюсь. Улыбаюсь только ему. И для меня это что-то новое. Я другая. Меня больше не волнует Макс. Ему было все равно на меня.
Почувствовав, что болят ноги, я вернулась к столику. Инна уже обнималась с Игорем, что-то шепча на ухо. Мне пришлось сесть на диванчике рядом с Виктором Александровичем.
- Возможно, ты немного язва, Алина, - негромко произнес он, так чтобы слышала только я. В его стакане плескалась темно-янтарная жидкость. – Но ты не презираешь меня, все это защитная реакция.
- Я не буду объясняться, Виктор Александрович, - сказала я. Взяв стакан, залпом влила в себя «Морозный краш», а потом поморщилась. – Извиняться тоже не буду. Мы не на работе.
- Я заметил, - он усмехнулся, внимательно меня разглядывая. Улыбка не сходила с его губ, а меня это злило. Ну почему он такой? Спокойный до жути, до чёртового моего сумасшествия, никак иначе. – На работе не пьют водку стаканами.
- Она разбавленная, - я тут же попыталась оправдаться, чем вызвала его смех, который прошелся по позвоночнику и тугим узлом осел внизу живота.
- Я не прошу у тебя извинений, - продолжил он, допивая свой виски, - Я прошу одно свидание.
- Инн, мне нужно выйти, что-то нехорошо, - оставляя его фразу без внимания, бросила подруге.
Слегка пошатываясь, я беспрепятственно вышла на террасу. Народу здесь было немного. Прислонившись к периллам, вдохнула прохладный влажный воздух и прикрыла глаза. За то время, что мы провели в клубе, прошел дождь, и влажность пробирала до костей, а куртку я оставила в зале.
В сумочке зазвонил мобильный, но я не реагировала. Почему-то я была уверена, что это Максим. Инна наделала шума в социальной сети.
- Мы с Игорем все обговорили, - рядом появился Виктор Александрович. Он выглядел абсолютно трезвым, не смотря на выпитое, а меня вот раскручивало так, что еле стояла. И даже свежий воздух не помогал. – Я собираюсь ехать домой. Тебя подвезти?
- И вам все равно? – язык заплетался, но я смогла выговорить. Посмотрела в его зеленые глаза и смогла не отвести взгляд. Тонула в них, утопала в этой невесомости, которую он давал безвозмездно. – Я столько всего наговорила…
- Брось, - отмахнулся он, улыбаясь так искренне, что сердце пустилось вскачь, не повинуясь сигналам мозга, просьбам остановиться. Вот-вот прорвется сквозь ребра и выскочит наружу. – Я ведь знаю, что ты несерьезно.
- А если серьезно? – выдохнула я, опуская глаза.
- Значит, я ошибся в тебе, - констатировал Виктор Александрович, пожимая плечами, давая секунду подумать. – Ошибся или нет, тебе решать.
- Не ошиблись, - пробормотала я, крепче сжимая пальцами металл, - Мне нужно сказать Инне, что я домой.
Подруга снова танцевала. На этот раз с ней был Игорь. Инна вертелась возле него, улыбаясь и смеясь. Когда я сказала, что ухожу с Рахом, она самодовольно улыбнулась.
- Закончи этот вечер правильно, Алина, - подмигнула она, - Не упусти свой шанс. Пока не поздно, поймай его за хвост.
Забрав свою куртку, я направилась к выходу. Виктор Александрович шел следом за мной, и когда у меня перед глазами все поплыло, не дал мне упасть, обхватив за талию, вышибал из легких остатки воздуха, своими прикосновениями скручивая желудок так, что в горле образовался комок.
- Вдох, выдох, Алина, - ласково проговорил он, стоило мне остановиться и согнуться в три погибели. Тошнота, то ли от его прикосновений, то ли от выпитого, становилась невыносимой.
- Водка – самое худшее, что только могли придумать люди, - прохрипела я, глотая воздух слишком громко. Плечи и руки покрылись гусиной кожей от холода. В голове творился полный сумбур. Если вырвет, то умру от стыда.