- Алин, послушай, - я протянул руку, желая коснуться ее, но она дернулась, как от удара, и ошарашенно посмотрела на меня.
- Не вздумай, - прошипела девушка, - Не проси. Я не могу.
- Но почему? – рука безвольно опустилась, отверженная тем, кто мог бы подарить минуты счастливых прикосновений, - Что я сделал, объясни. Или чего не сделал…
- Не поцеловал, - без раздумий, без сомнений. Глаза в глаза. Карие против зеленых. – Так, чтобы губы в губы…
- Алин…
- Уезжай, - ее голос сорвался, а глаза наполнились влагой, ударяя по больному, по самому хрупкому. Не хочу, чтобы плакала, не хочу, чтобы причиной был я или мои действия.
- Иди домой, тебе холодно, - тихо вздохнул я, с грустью всматриваясь в маленькую фигурку Алины.
- Тебя это не касается, - огрызнулась она и, простонав, громко топнула ногой, - Ты невыносим. Разве не понимаешь, что не могу, не могу дать того, чего ты хочешь.
- Этого хочешь и ты, - заметил я, уже более спокойно воспринимая ее громкие возгласы, - Только что обвинила в том, что я не поцеловал тебя, а через минуту кричишь, что не можешь дать, того, чего хочу.
- Серьезные отношения в мои планы не входят, - безумство, которое она вложила в свои слова, пульсировало в висках, отдавалось рваным, усталым дыханием.
- По-твоему воспользоваться тобой было бы правильным? – не выдержал и закричал. Трясло от самих слов и мысли, что пошел бы против ее реальных желаний. – Или ты хотела этого, только потому, что такая же меркантильная стерва, как и все остальные?
Алина стояла, глядя на меня, пытаясь что-то сказать, но у нее не выходило. Ее било дрожью так сильно, что она уже не в силах была этого скрывать, то ли от холода, то ли от нервов.
- Хватит там собачиться, - входная дверь открылась и на ступеньках появилась Тамара Алексеевна, - Заходите в дом оба. Чайник закипел. Согреетесь.
- Спасибо, Тамара Алексеевна, - бросил я, и даже не взглянув на женщину, направился к машине, - Я домой поеду.
- Ну, куда ты, на ночь глядя? – воскликнула женщина, но ее слова фоном звучали в голове. Я ощущал, как в спину бьет обиженный взгляд той, к которой ехал с чистыми, искренними намерениями и той, кто растоптал их, втоптал в сырую землю, не оставляя надежды исцелиться. – Аля, разве так можно?
- Виктор Александрович, - тон был ледяным, бездушным, таким, каким ни одна женщина не говорила со мной, - Бабушка хочет, чтобы вы остались. Надеюсь, что хотя бы ее желание, вы не сочтете за меркантильность и выполните его со всем полагающимся уважением к чужой семье. А утром уедете.
Она давила на мою воспитанность, преклоняла меня на колени, бросала очередной вызов, потому что в этом я уже проиграл. Убивала меня, ломала, как ненужную игрушку, оставляя выигрыш за собой. В этой бесконечной игре ведет она, устанавливает правила и решает следовать ли им, решает ранить ли или ласкать. Алина заряжает наше магнитное поле, но в тоже время тратит этот заряд, лишая последних процентов, держа меня на грани, не позволяя умереть, но и не давая жить.
11
Глава 11
Виктор Александрович остался на ночь. Бабушка накормила его пирогом и напоила чаем. Я же на кухне даже не появилась. Не хотелось смотреть на него. В голове так и звучало это словосочетание «меркантильная стерва». Никогда бы не подумала, что услышу в свой адрес такое выражение, но ведь я сама его вынудила так сказать. А теперь ведь обидно…
Ночью едва сомкнула глаза. Все думала. Пыталась разобраться в том, что чувствую. Внутри что-то радовалось его приезду. Ему не все равно, что было той ночью. Он не хотел меня обидеть, поэтому не предпринял ничего, что могло бы изменить и без того непростое положение вещей. Давал мне время решить самой, но в тоже время наступал и делал это весьма настойчиво. Я не могла принять решение. Меня пугало то, что я чувствовала к нему. Притяжение было сильным, но мне так страшно, вдруг икс с игриком не сойдутся. Снова придется окунаться в пучину боли и осознания, что мир не так прекрасен, как хочется верить.
Виктор Александрович, как притягивал, так и злил. Злил своей самоуверенностью, решительностью и настойчивостью. Заманивал меня в капкан, опасный и жестокий, приглашал рискнуть и лишиться сердца, подарив всего лишь мгновение радости.