Оставив спиннинг, я поднялся к ней на пирс, смело отвечая на ее пронзительный и острый взгляд.
- Я снова тебя чем-то обидел? – догадался я, останавливаясь на небольшом расстоянии от девушки.
- Я хочу попросить тебя уехать, - дрожащим голосом попросила она, - Я не справляюсь. Не понимаю, почему ты все еще тут. Должен был уехать вчера.
- А ты как думаешь? – хмыкнул я, вглядываясь в темную гладь реки, только бы не смотреть на Алину, - Что я остался тут ради твоей бабушки? Только потому, что она попросила?
- Ты никогда не думал, насколько навязчиво пытаешься втиснуться в мое общество? – очередной вызов в ее в глазах сбивает с толку. Я не могу понять, чего она хочет. – Рядом с тобой я даже дышать не могу нормально. Ты лишаешь меня права на тихую спокойную жизнь. Нарушаешь мои границы. По-твоему это нормально? Разве «меркантильная стерва» предел твоих мечтаний?
Стиснул зубы и кулаки. Сам виноват, ляпнул, не подумав, а теперь буду вечность рассчитываться за необдуманную браваду.
- Ты сама очень ясно выразилась, что серьезные отношения тебе не нужны, - разозлился я, повышая тон. Испуганная моей вспыльчивостью Алина сделала шаг назад. – Тогда вариант один. Расчёт. Сколько тебе нужно и что конкретно нужно, чтобы просто провести со мной вечер? Чтобы сходить со мной на свидание?
- Ты думаешь, мне нужны деньги? – закричала она, да так громко, что Василий Петрович выругался.
- Чего кричишь, всю рыбу распугаешь? – крикнул он снизу, недовольно поглядывая на Алину.
- Да я уже не знаю чего ты хочешь, - вспылил я, не в силах держать в себе эмоции. Нам обоим требовалась разрядка, и раз уж это была не страсть, то хорошая ссора, встряска – это то, что сможет на время выкинуть из головы мысли об искренних ответных чувствах, - Твои противоречия вводят в заблуждение. Мне уже все равно. Назови любую цену. Деньги, машина, дом, квартира, отдых на Сейшелах, да все что угодно, что я могу тебе дать, лишь бы… Дай мне шанс. А я дам, все, что тебе нужно… Дам, все что хочешь. Я хочу, чтобы ты была моей…
- Против воли? – губы Алины задрожали, а слезы покатились по щекам, терзая мое сердце, - Ты настолько бессердечен, что готов играть на самых алчных желаниях, лишь бы добиться своего?
- Против воли ли? – шагнул ближе, ей на встречу, но Алина отступила.
- Уезжай немедленно, - ее дрожащий голос сносил все установки, срывал все замки на чувственности и давил на газ, превышая доступные скорости. Я уже не смогу остановиться, потому что иначе, не смогу жить. Цель, поставленная чем-то или кем-то свыше, не может быть не достигнута. Она как маяк, далекий, но такой притягательный в моменты шторма. И мой шторм – это Алина. – Я не хочу тебя видеть в своем доме.
- Ты сама-то веришь в это? – еще один шаг назад, но ее нога соскользнула и девушка полетела вниз. Брызги воды, смешивающиеся с усиливающимся дождем, разлетелись в разные стороны.
Паника, растущая в груди, взорвалась яростным пониманием, и я прыгнул вслед за Алиной. Ледяная вода пропитала одежду, но мне было все равно. Обхватывая свою ненормальную за талию, я вынырнул, выталкивая ее тело из воды. Девушка громко выдохнула, а потом наполнила легкие кислородом.
- Боже, - цепляясь за мои плечи, она не хотела подчиняться воде, - Я плохо плаваю.
- Держись за меня, - прохрипел я и, оттолкнувшись, двинулся к берегу.
- Молодежь, ну что за дела? – возмутился Василий Петрович, сматывая леску, - Купальный сезон кончился уже давно.
- Как же х…хх…олодно, - зубы Алины стучали так, что невозможно было не услышать. Вода ручьем полилась с нас, когда оба оказались на берегу. Меня и самого трясло так, как никогда в жизни.
- Заболеете оба, - прокомментировал Василий Петрович, - Веди ее домой, Витёк. Я заберу твои снасти.
Подхватив Алину под колени, понес ее в сторону дома.
- Отпусти, - взвизгнула она, и задрожала еще сильнее, когда сильный порыв ветра застал нас. Мокрая одежда мешала двигаться, но я упрямо шёл вперед.
- Пожалуйста, - маленькие кулачки принялись колотить мою грудь, - Ты не представляешь, как я тебя ненавижу.
- Моя ж ты хорошая, - пробормотал я, прижимая ее к себе с такой ядерной силой, но согреть не был способен. Меня и самого пожирал дикий холод.