Кивнув мне, Миронов сел обратно в машину, и его водитель двинулся с места. Я же остался собраться с мыслями. Торопиться с доводами не хотелось. Нужно во всем разобраться. Но что собственно я хотел? Уехать на несколько месяцев, не общаться и верить, что Алина будет меня ждать. Она имела полное право начать новую жизнь, новые отношения, ведь я так сглупил.
До планерки еле дожил. Думал, сойду с ума, сорвусь с места и побегу к ней в кабинет, чтобы узнать, что связывает ее и Миронова. Видимо стал совсем больным и теперь мне необходимы транквилизаторы, чтобы прийти в себя. Потому что иначе никак. Снова все мысли только о ней. Мое наваждение.
И только на совещании я понял, что что-то не так. Алина изменилась. Она сильно похудела. Это было заметно по тонким кистям рук, лицу, а в глазах потух тот маленький скромный, но такой дикий огонёк, впечатливший меня в самом начале нашего знакомства.
Алина не вслушивалась в речи докладчиков, смотрела в сторону окна, о чем-то думала и не сразу отвечала на вопросы. Ее печаль, такая горькая ощущалась на языке, без всяких подсказок. В мою сторону она даже не взглянула. Спокойно, тихо отчиталась по текущим делам и вновь вернулась в свои мысли.
Мне вдруг показалось, что я отсутствовал долгие годы. Пропустил слишком много, и теперь не понимаю, как действовать. Вроде бы четкий и схематичный план моих действий, который я продумал пока был в отъезде, был ясен и не подразумевал сложностей, но стоило приехать, как все стало рушиться на глазах. Как чертова «Дженга». Алина была права. Наши с ней взаимоотношения, как эта игра, в которой все выстраивается, но может разрушиться в любой момент. Я был уверен, что нужна стратегия и продуманные ходы, но нет. В действительности, ее слова – пророческие. Любовь не может строиться на стратегии и планах. Она либо есть, либо ее нет. Другого не дано.
Пока я наблюдал за нею, сердце ускорило свой темп, разгоняя кровь до бесконечности. Тарабанило так, что вот-вот и прорвется сквозь грудную клетку, проломит ребра и пустится наутек, прочь от меня, только бы спастись от этих немыслимых, уничтожающих всю суть чувств.
- Алин, подожди, - попросил я, пока все выходили после планерки.
- Я обо всем доложила, Виктор Александрович, - ее голос, как и до этого, звучал сухо и безжизненно, - У меня есть работа.
- Я попросил остаться, - а в моем тоне появился стержень, не требующий возражений.
- Хорошо, - Алина вздохнула и откинувшись на спинку стула, посмотрела на меня. Ее карие глаза были пустыми. Они причиняли боль, потому что мне казалось, что это ее равнодушие направлено ко мне, что причина всему я. – Чем я могу вам помочь, Виктор Александрович?
- Хочу пригласить тебя на ужин, - снова мой напор, но по-другому с ней не получается. Алина выбивает весь дух, всем своим видом заставляет желать ее.
- Спасибо, но я откажусь, - она отвернулась и снова стала смотреть в окно, но только не на меня, - Мой вечер уже занят.
- Сегодня я видел тебя с младшим Мироновым, - констатировал я, сжимая в руках шариковую ручку, - Ты теперь с ним?
- Вас не касается моя личная жизнь, - протяжно ответила Алина, рубя мое сердце напополам. Значит все-таки она с ним. Просто не хочет признавать.
- Ты говорила, что он твой друг, - напомнил я, как обидчивый мальчик, не получивший свою игрушку, - Друг, ведь?
- Вы тоже говорили, что Марина ваша бывшая, - пожав плечами, Алина принялась перелистывать страницы своего ежедневника, - Но к счастью, Людмила Андреевна мне все разъяснила. Вопросов у меня не осталось. Так же как и сил на общение с вами. Я могу идти?
- Нет, - отчеканил я, - Причем здесь Марина и моя мама?
Ответа не последовало, и я мысленно выругался. Сделал пометку в голове, что обязательно надо поговорить с мамой. Ясно же было, что Алина ей не по душе. Заела у нее эта Марина.
- Знаете, что Виктор Александрович? - вскинув подбородок, Алина гордо посмотрела на меня, и на секунду в ее глазах блеснул тот самый огонек, но моментально погас, - Хватит. Понимаете? Всё. Точка. Конец пути. Дальше у вас своя дорога. У меня своя. У меня своя личная жизнь, у вас своя. Со своей Мариной можете путешествовать куда угодно…