Шефа и Роксуэлла это устроило, поэтому больше вопросов в свой адрес я не получила. Совещание закончилось на хорошей ноте. Подписание основного пакета документов состоялось, а остальные бумажные формальности решили уладить после того, как наши новые партнеры определятся с выбором руководителя.
Конференц-зал мы с Лизой покидали в последних рядах. Моя ассистентка была удивлена тому, что все прошло довольно быстро и не возникло никаких разногласий и противоречий. Из-за этой сделки с французами, компания стояла на ушах больше полугода и то, что все сложилось наилучшим образом, казалось просто невероятным.
Я выдохнула, радуясь, что мои переживания оказались беспочвенными. Все прошло действительно хорошо, но…
Возле приемной генерального директора все еще находились некоторые гости. Витя обсуждал с ними рабочие моменты. Но Николас Роксуэлл отделился от компании и направился к нам.
Его шаги, как молот о наковальню, раздавались в моей голове, а земля медленно уходила из-под ног. Сердце с ужасом ухнуло вниз, проваливаясь в несуществующий ров, но напоминая о том, что невозможно оставаться бесстрашной.
- Алина, - Роксуэлл окинул меня с ног до головы, кривовато улыбаясь. Что ж… Это его обычная маска на публике. Мужчина словно совсем не поддавался времени. Я даже не знала сколько ему. Пятьдесят? Но возраст не брал его. Выглядел он максимум на тридцать, но в сером ледяном взгляде отражался груз прожитого. Роксуэлл, как бесконечно твердый вольфрам. Его невозможно сломить. Расплавить, для этого приложив неимоверные усилия, и сломаться самой – великий риск, на который решались многие, но все терпели неудачу.
Твердый волевой подбородок и красиво очерченный рот придавали и без того жесткой натуре Роксуэлла мрачности и серьёзности. Короткий ежик темных волос почему-то ассоциировался с раскованностью и уверенностью в себе.
Лиза, впервые столкнувшись с миллиардером, поежилась. Она только сейчас смогла ощутить его энергетику, вызывающую озноб по всему телу. Остановившись, он даже не взглянул на нее. Любой незнакомец для Роксуэлла был букашкой под ногами гиппопотама. Он не стоил его внимания.
- Господин Роксуэлл, - я с трудом выдавила улыбку и передала Елизавете свои рабочие гаджеты, - Отнеси, пожалуйста, в кабинет. Я скоро подойду.
- Не ожидал тебя увидеть здесь, - Роксуэлл с поразительным равнодушием окинул взглядом холл, - Разве ты не работала у Графа?
- Не притворяйтесь, что вы ничего не знаете, мистер Роксуэлл, - попросила я, не скрывая своего нежелания вести этот разговор, - Я и тогда работала у Рахов. И вы это знаете.
- Ты, кажется, не очень рада нашей встрече, - густые брови мужчины нахмурились, но это было притворством. Роксуэлл умело играл свои роли в разных ситуациях. И Алина Лебедева – была одной из таких ситуаций.
- Мистер Роксуэлл, - я устало вздохнула, понимая, что вставая в оборонительную позицию, я теряю последние силы, - Я очень рада видеть вас в нашей стране. И я очень горжусь, что наша компания отныне ваш партнёр. Это большая честь.
- Дерзость ты не потеряла, - уголок его губ дёрнулся, но улыбки так и не появилось, - Мой человек встречался с Фотографом. И он дважды мне отказал. Точнее попытался предложить мен то, что меня не интересует.
- Я больше не работаю на Максима, - пояснила я. Кусочки пазла складывались. Стало понятно, зачем Максим приходил ко мне в офис. Роксуэлл не тот человек, которому он мог отказать. А попытки выкрутиться не вышло. – Я один из директоров RahIndustry. Политика не позволяет мне участвовать в съемках других организаций. Это одна из причин. Вторая – это то, что я ушла из той сферы деятельности.
- Ты знаешь, я хорошо плачу, - напомнил Роксуэлл, а я поджала губы. Тут он не врал. Его гонорары на рынке труда всегда были самыми высокими.
- Дело не в деньгах, господин Роксуэлл, - без заминки ответила я, стараясь избавиться от неприятных ощущений. Меня снова пытаются купить.
- Я хочу частную съемку, Алина, - вкрадчивый, не дающий выбора, тон бизнесмена, заставил меня вздрогнуть, - Я выкупил у Графова твои картины. Кощунство, что они находились в его галерее. Они отправились в мой дом в Бахрейн. Но я хочу другие. Для моего дома в Лондоне. Как в журналах Графа.