— Привет, — улыбнулся устало; прижимая Вику к себе, поцеловал в губы.
— Привет, ужин стынет.
Стас кивнул, вошёл в квартиру. Швырнул борсетку на подзеркальный столик. Из детской торопливыми шагами вылетел Андрей.
— Папа! Привет!
— Привет! — улыбнулся Стас, поднимая сына на руки и обнимая. — Ты почему не спишь, а?
— Мама не спит. Я не хочу. Тоже.
При этом Андрей зевнул. Стас улыбнулся и понёс сына в комнату. Там он уложил его на диван, сунул в руки мягкого медведя, сшитого Ксюшей ко дню рождения племянника. Андрей снова широко зевнул. Пролепетал:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Андрей, — Стас укрыл сына, вышел из комнаты.
Вика осторожно прошла к столику около кровати. Щёлкнула ночником в виде домика. Погладила сына по голове, поцеловала, послушала, как он спит, тихо сопя и прижимая к груди медведя, улыбнулась. Прикрыла дверь в его комнату. Прошла в кухню, где доедал уже ужин Стас. Села напротив, подперев щёку рукой. Зевнула, вздохнула и потёрла глаза.
— Устала? — поставив тарелку в раковину и заваривая по привычке чай, поинтересовался Стас.
Вика кивнула:
— Андрей неугомонный. Носится, как моторчик.
— А что работа?
— А ты как думаешь? Начальник недоволен, что я иногда с собой сына привожу, что вытребовала свободный график и что консультирую преимущественно он-лайн.
— Может, отдадим уже в садик Андрея?
Вика покачала головой, мотивируя это тем, что не нашла в округе подходящих садиков. Да и Андрей часто болел. Не могла пока Вика расстаться с сыном хоть на день. Он успокаивал её, когда она мучилась в ожидании Стаса.
В полдвенадцатого, поговорив вволю, укладывались спать. Стас ложился, Вика вышла из ванной, наткнулась на пистолет, лежавший на столике. Закатила глаза, подхватила оружие, прошла в спальню, бесцеремонно включила свет, разбудив начинавшего засыпать Стаса.
— Дурацкая привычка бросать табельное по квартире. Убери.
— Он на предохранителе, — вздохнул Стас, принимая, впрочем, из Викиных рук оружие и пряча его в прикроватную тумбу. Вика выключила свет. Но ложиться не стала. Вместо этого подошла к окну и, вцепившись в подоконник до дрожи в руках, вздохнула.
— Что-то случилось? — обеспокоенно подскочил на кровати Стас.
— Ничего… Просто, никак не могу привыкнуть, что ты уходишь в шесть, возвращаешься в одиннадцать и у тебя совсем нет выходных.
— Работа такая, — слез Стас с кровати и обнял супругу за талию со спины. — Нельзя по-другому.
Вика кивнула. Потом сжала губы и постаралась удержать лёгкое покалывание в носу, предшествовавшее слезам. Не получилось: перед глазами всё поплыло.
— Нельзя… — эхом откликнулась, а голос дрогнул.
— Что-то всё-таки случилось, — кивнул сам себе Стас, вздыхая и прекращая обнимать Вику.
— Уснуть не получилось.
— Я был уверен, что вы спите, когда пришёл.
— Без тебя уснуть не могу.
— Почему? — успокаивающе погладил Вику по плечам, слыша, как она сдерживает рыдания.
— Каждую ночь взрыв вижу, про который ты говорил. А если б ты в эту машину сел?
Стас крепко сжал Викины плечи, буркнув, что уже слышал такое. А потом добавил, что ему хватает и реальных страхов, а без виртуальных живётся легче. Но Вика будто бы не слышала его. Она закусила палец и беззвучно рыдала. В полночь оживали все страхи, давившие на её в течение двух лет. Прочувствовав её состояние, Стас обнял её со спины, крепко прижал к себе. А Вика закрыла лицо руками и уже плакала, не таясь.
— Стас, — шептала она, давая право действовать чувствам, а не разуму, — Стас, мне страшно! Я не могу спать! Страшно. Страшно, когда ты задерживаешься допоздна или ночуешь на работе. Понимаешь? Я двери боюсь открывать! Вдруг там не ты, а… — Вика разревелась, помотала головой. — А Леднёв или Джексон! И они… Говорят… Что ты… — голос стал тише, шмыгнула носом. — Ушёл… Вообще…
Стас вздрогнул от такого признания. Резко притянул к себе Вику. Она обняла его и плакала, уткнувшись в его грудь и изредка проводя пальцем по белым шрамам от пуль. От осознания того, что одна из этих пуль могла попасть в цель, земля уходила из-под ног. И только его крепкие объятия и мерное сердцебиение успокаивали Вику.
— Всё будет…
— Как надо, даже если будет наоборот? — вздохнула Вика, успокаиваясь.
— Ну, — Стас усмехнулся, — вообще-то, я хотел сказать «хорошо», но если такой вариант тебя устраивает больше, то… Вообще, к чему такие мысли?
Вика пожала плечами. Стас чмокнул её в макушку, потом положил подбородок на её голову и посмотрел в тёмное окно. Стянул с её волос резинку, стал медленно расплетать её толстую косу. Каждое его прикосновение отдавалось ударом в виски и мурашками по всему телу. Она улыбалась, краснела, а слёзы постепенно высыхали. И уже ни ночь, ни бурный снегопад, ни мрак, ни гробовая тишина улицы не пугали её. С ним было так тихо, хорошо, спокойно. Его ровное дыхание над ухом сводило Вику с ума, как в первые дни знакомства. Она вцепилась в его плечи и горячо поцеловала в губы. Он лишь сильнее притянул её к себе за талию, усыпая поцелуями её лицо и даже шею. Вика плотнее прижималась к его обрастающему щетиной лицу и вздыхала. Потом отстранилась, ловя на себе его недоумевающий взгляд.
— Я сейчас, — прошептала она.
Вышла из комнаты. Прошла в детскую, где погасила светильник. Поправила одеяло на Андрюшке, поцеловала сына в щёку. Вернулась в спальню, предварительно плотно закрыв за собой дверь. На пороге комнаты едва не врезалась в Стаса, стоявшего тенью. Он, не давая ей вставить ни слова, снова поцеловал её. Вика закрыла за собой дверь. Стас лёг на кровать. Вика некоторое время стояла около столика, задумчиво путаясь пальцами в нерасплетённых волосах. Потом села на край кровати, расправляя простыню и переворачивая подушку. Стас терпеливо ждал, пока она ляжет. А она словно замерла.
Вика была полностью погружена своими мыслями, ковыряясь пальцами в спутанных прядях. Два года. Ровно два года и семь дней назад они встретились в том самом кафе. Правда, ещё не зная друг друга. Ещё не зная, что им придётся пережить. «А если б диагноз подтвердился?» — вдруг спросила саму себя Вика, вспоминая бумажку с диагнозом, полученную в день встречи со Стасом. Если б диагноз подтвердился — а этот диагноз, бесплодие, был бы страшен для любой женщины — она б точно не стала позволять Стасу подвозить её до дома. И всего этого не было бы. А где-то в заархивированных файлах компьютера лежала книга, так и не начавшаяся, но перелистнувшая новую страницу Викиной жизни. И если бы не эта книга, не опровержение диагноза — всего не было бы. Была бы другая жизнь. Иная реальность. Без Ромы, Стаса и Джексона. Как бы она жила?
Вика понимала, что мысли глупые и по-детски наивные. Но не могла их переступить, побороть свой тайный страх. Представляла, что ничего этого могло не быть. И боялась собственных мыслей. Легла под одеяло, по-детски положила ладонь под щёку. Посмотрела в стену, чувствуя спиной дыханье Стаса.
— Двести дней до пенсии… — мечтательно прошептал он.
— А потом? — спросила Вика, оборачиваясь и заглядывая Стасу в глаза.
— Потом… — Стас задумался, притягивая Вику к себе ближе. — Потом только ты, я и наши дети.
Вика улыбнулась, провела рукой по его шрамам. Вздохнула тяжело, обречённо.
— Я дочку хочу… — мысли вслух вырвались сами собой.
Стас кивнул, поглощённый своими мыслями. Чмокнул Вику в лоб.
— Ромку завтра встречаю. Из Сибири прилетает.
— У… — понимающе протянула Вика. — Тогда тебе до пенсии ещё далеко. Рома сюда просто так не приезжает. Его преступления сами находят.
Стас расхохотался, сказал, что передаст это Роме при встрече. Вика рассмеялась в ответ и взяла со Стаса обещание привести Романа в гости. Стас кивнул, поглаживая её по щеке. А потом сказал:
— Ну, если даже Ромка и начнёт раскручивать что-то, обещаю, это будет последняя моя авантюра. А потом…
— Только я, ты и наши дети! — дружным шёпотом произнесли Скрябины, касаясь губ друг друга.