Председатель. О, Господи! Если он увидит Веру и узнает ее, мы пропали.
Генерал. Не надо кокетничать, любезная моя. Давай, снимай маску, не то солдаты сделают это за тебя.
Алексей. Генерал Котемкин, назад!
Генерал. Кто ты такой, парень, что распускаешь язык перед старшими по званию? (Алексей срывает маску.) Ваше императорское высочество! Его высочество царевич!
Все. Цесаревич! Всё кончено!
Председатель. Я знал, что шпион. Он выдаст нас солдатам.
Михаил (обращается к Вере). Почему ты не позволила мне убить его? Теперь мы должны биться до смерти, чтобы сделать это.
Вера. Успокойся. Он нас не выдаст.
Алексей. Это мой каприз, генерал. Вы знаете, что отец отрезал меня от мира и держит взаперти во дворце. Я бы до смерти из-мучался от скуки, если бы не смог иногда выходить по вечерам переодетым и искать романтических приключений в городе. Несколько часов назад я познакомился с этими достойными людьми.
Генерал. Они актеры, ваше высочество?
Алексей. Да, и к тому же весьма тщеславные. Выступают только перед монархами.
Генерал. Ваше высочество, я надеялся, что напал на гнездо нигилистов.
Алексей. Нигилисты в Москве, генерал? При том, что вы возглавляете полицию? Немыслимо!
Генерал. Так я всегда и докладывал вашему светлейшему отцу. Но сегодня на совете я слышал, что их предводительницу общества нигилистов Веру Сабурову видели в этом городе. Лицо государя стало белее снега. Никогда в жизни не видел такого ужаса.
Алексей. Значит, эта Вера Сабурова опасная женщина?
Генерал. Самая опасная в Европе.
Алексей. Вы когда-нибудь ее видели, генерал?
Генерал. Пять назад, ваше высочество, когда я еще был полковником, то видел ее — обычную прислугу на постоялом дворе. Если бы я знал, кем она станет, то забил бы плетьми до смерти прямо на обочине. Она вообще не женщина, а дьяволица! Я охочусь за ней же полтора года и однажды видел ее в прошлом сентябре под Одессой.
Алексей. Почему же вы упустили ее?
Генерал. Я был один, и она подстрелила мою лошадь как раз в тот момент, когда я почти догнал ее. Если снова увижу ее, точно не упущу. Государь назначил награду в двадцать тысяч рублей за ее голову.
Алексей. Надеюсь, генерал, вы получите и то, и другое. Однако же вы совсем напугали этих достойных людей и нарушили ход репетиции. Доброй вам ночи.
Генерал. Да, ваше высочество, но мне, все же хотелось бы на них взглянуть.
Алексей. Нет, генерал, и не просите. Вы же знаете, как эти цыгане не любят, когда их разглядывают.
Генерал. Но, ваше высочество...
Алексей (надменно). Генерал, они мои друзья, и этого достаточно. Доброй ночи. И еще: ни слова о моем маленьком приключении... вы же понимаете?
Генерал. Разве вы не вернетесь во дворец? Бал скоро закончится, и там ожидают вашего появления.
Алексей. Я приду, но вернусь один. Помните, никому ни слова.
Генерал. Или с вашей прелестной цыганкой, а? О, прелестная цыганка! Хотелось бы мне увидеть ее перед уходом; у нее такие славные глаза под маской. Что ж, доброй ночи, ваше высочество, доброй ночи.
Алексей. Доброй ночи, генерал.
Генерал и солдаты уходят.
Вера (сбрасывает маску). Спасены! Спасены тобою!
Алексей (берет ее за руку). Братья, теперь вы мне верите?
Уходит.
Немая сцена.
Занавес
АКТ 2
Сцена: Зал Совета в царском дворце, увешанный желтыми гобеленами. Стол с троном, поставленным для царя, в задней части — окно и дверь, выходящая на балкон.
По ходу действия за окном сгущаются сумерки.
Присутствуют: князь Павел Мараловский, князь Петрович, граф Рувалов, барон Рафф, граф Петухов.
Князь Петрович. Итак, наш молодой взбалмошный царевич наконец прощен и может занять свое место на заседании совета.
Князь Павел. Да, если это не означает дополнительного наказания для него. Лично я нахожу эти заседания крайне утомительными.