лся к выходу, но все его естество требовало развернуться, вновь броситься на поиски Такки. Кто-то же проломил башку одной ведьме! Но жестокая логика твердила, что никому не под силу выжить среди ведьм, безглазых, и прочих монстров, обитавших в Могильниках. Да и глифа здесь нет. Не чувствовался... С этими мыслями он вышел из Могильников и обессиленно рухнул посреди коридора, ведущего к перекрестку. Сальван уселся рядом, что-то бормоча взволнованно. Торад лежал долго, пока не ощутил, что замерзает. От холода начали ныть все суставы, пришлось подниматься и идти дальше. Мечник был словно под хмелем, ноги подгибались, мир виделся мутным, блеклым, как сквозь рыбный пузырь. Путевые указатели и кристаллы давали так много света, что слезились глаза, а боль от перенапряжения пронзала мозг. Перекресток встретил его огнем, запахом дыма и оружейного масла. Именно этот запах он чувствовал острее всего! Воры использовали топленое сало, чтобы старые кольчужные безрукавки не ржавели, здесь же пахло именно маслом, какое выдавали лишь рыцарям и офицерам королевских гвардий... Он скорее по наитию выставил перед собой клинок, и поймал на него острие копья. Отпрянул к стене, гаркнул, что есть мочи: - Тише, суки! Я глазастый! Человек я! Мечник проспал два дня, и, вероятно, пробыл бы в мире снов еще дольше, но его разбудили. Явился капелланий отряда паладинов, которые повстречали Торада на перекрестке. Оказалось, что он бродил в подземелье без малого три дня, а за это время воры успели оповестить, кого нужно, и утечь из Клоаки. Миклош бесследно исчез. В подземелье нагрянули гвардейцы и рыцари, прискакавшие из ближайшего монастыря. - Нищих не тронем, - недовольно проговорил капелланий, поправляя короткополую шляпу с кисточкой. - Пусть себе ютятся среди говна и мочи, раз им крысы ближе других людей... да и король, насколько знаю, ничего против жителей Клоаки не имеет. А теперь к делу. Я сейчас достану чернильницу и свитки, а ты пока промочи горло вот этим славным монастырским, и начинай рассказывать. Торад поведал все, что знал. Не скупился на подробности, хотя в голову, будто раскаленных гвоздей напихали. Он добросовестно боролся с болью при помощи славного монастырского винца и волновался лишь об одном - чтобы никто не тронул Сальвана. - Я применил право призыва, - медленно проговорил мечник, смотря прямо в водянистые, голубые глаза капеллания, - и никто не смеет трогать моего спутника. - Его посадили в подпол, - тот пожал плечами в ответ. Он только что закончил посыпать песком пару исписанных листков и вытирал кончик писчей палочки тряпицей. - Так что заберешь уродца, когда пожелаешь. Куда пойдешь дальше, Торад? - В Дауэсфорст. Глиф потерян, надо обсудить это с Верховным прелатом... - Но глиф не потерян, - капелланий позволил себе мимолетную улыбку. - Некий менестрель принес его Верховному прелату и изъявил желание стать хранителем. Торад вздрогнул. - Можешь поискать его в Гамбалафорсте или в Унгерфорсте, правда, не думаю, что успеешь добраться туда до метелей. Ладно, отдыхай, воин. На столике мешочек с монетами - негусто, но на жизнь хватит. Не уверен, что кто-либо подтвердит убийство тобою демоницы... или что это за херовина там была? - Демоническая тварь, зуб даю. - За такой трофей тебе могли бы выписать земельный надел в Дауэсфорсте, почетный сан и деньжат отсыпать. Нужно лишь подтверждение третьих лиц. - Обыщите Могильники. Там этих подтверждений - жопой ешь, - пробурчал Торад. Он уже изрядно нарезался, поэтому все сложнее становилось держать себя в руках. - Обыскали уже. Костей собрали пару мешков, более-менее целые трупы отправили в монастыри и Дескападу... Там были дохлые ведьмы! Одна сожженная, второй голову отрубили, третьей кто-то выколол глаза и размозжил черепушку о стену. М-да... жуткое зрелище. Четвертое тело и вовсе не опознали, слишком изуродовано. В общем, улов хороший. Если найдем подтверждения твоим словам - будет у тебя спокойная старость... Слушай, а почему у них рожи свиные? Как думаешь? - Освинели. Когда дверь закрылась, мечник откинулся на подушку и закрыл глаза. Он видел лишь тьму, и похожая тьма ожидала его дальше. Чем заняться? Куда податься? Свободен ли он теперь? И главное - на кой хрен ему сдалась эта свобода?! Разводить пчел, коров за сиськи дергать, боронить поля и ловить рыбу в реках? - Чем не судьба? - пробормотал он, ощущая поднимающуюся тошноту. Следующим вечером Торад сидел на лестнице, ведущей на задний двор одной из лучших таверн города Брейф, и пил пиво из кувшина, в котором по глупой местной традиции плавали корки лимона. Прямо на ступенях лежали шпажки с ароматным мясом и клубнями. Во дворе когда-то начали строительство то ли конюшни, то ли сарая, но дело дальше фундамента и одной стенки не пошло. Зато получилась хорошая защита от посторонних глаз. Чтобы изгнать заразу, ему требовалось пить не только эликсиры, которые оставили паладины, но и алкоголь. Торад не хотел напиваться, но, тем не менее, давил уже третий кувшин за вечер. Был риск вновь уйти в запой, но... почему бы и нет? В зале шумели музыканты, галдели гости, приставали шлюхи и игроки в кости, было душно и слишком светло. Зато здесь дул холодный ветер, толстая дверь и ставни отсекали ненужный шум, а под ступеньками расправлялся с грушами и морковкой освобожденный Сальван. Мечник заплатил за эту лестницу больше, чем платят за ночлег на постоялом дворе, и был страшно доволен. Даже кислая вонь от перегнивающих опилок, которые сгребли от коновязи в компостную яму, не могли перебить аппетита и охоты до пива. - Вот допьем, - пробубнил он, - и отправимся в Дисту. Знаешь, что такое Диста? Нет? Эх, темнота... Это лучший винный погребок в городе! Куплю пару штофов подороже, винограда моченого, яблок... и рванем на крепостной вал. Пить до рассвета будем, дружище. Но до рассвета не получилось. Торад допил кувшин, и некоторое время просто сидел, смотрел на побелевшую от соли стену. - Хочешь в Гамбалу, Сальван? Или в Унгер? Я, видишь ли, привык охранять носителей глифов, так стоит ли менять привычки в моем возрасте? Нет? Вот и я так думаю. Отыщем музыканта и предложим ему наш меч. Меч дрянной, кто бы спорил, но лишним точно не будет.