— Камень обработан, — сказал он, легко проведя ладонью по поверхности глыбы.
— Другие опоры тоже! — откликнулся голос из холма. — И какой огромный свод здесь прямо над нами! Великолепный образец эрратического валуна![1]
Молодой господин выглянул из проёма. Видимо, ему пришлось низко нагнуться, и с его головы слетела шляпа.
До сих пор я видела мало мужчин — кроме Хайнца и старого священника из ближайшей деревни, находящейся от нас в двух часах езды, да ещё нескольких живущих там молчаливых крестьян я почти никого и не встречала. Мне, конечно, иногда попадался какой-нибудь юный замызганный вязальщик веников; но в общем у меня не было возможности получить хоть какое-нибудь представление о мужской красоте. Но у нас в Диркхофе висел портрет Карла Великого; и именно этот портрет пришёл мне на ум, когда в проёме холма показался широкий открытый лоб; он выглядел ровным, безупречно-белым щитом на фоне пышной массы каштановых волос, отброшенных за плечи энергичным движением головы.
Молодой человек держал в руках большую урну желтовато-серого цвета.
— Осторожно, господин Клаудиус, — сказал господин в очках, который выбрался из проёма следом за молодым человеком и тоже держал в руках разнообразные предметы странной формы. — На первый взгляд эти урны очень хрупкие; но на воздухе они должны быстро затвердеть.
Но до этого не дошло. В тот момент, когда урна была поставлена на камень, она лопнула. В воздух взметнулась туча пепла, и на камень выкатились полуокаменевшие человеческие кости.
Господин в очках издал возглас сожаления. Тонкими пальцами он осторожно ухватил один из осколков, сдвинул очки на лоб и принялся разглядывать линию разлома.
— Уффф, урон невелик, господин профессор, — сказал молодой человек. — Там внутри ещё минимум шесть таких штуковин, и они все похожи друг на друга как близнецы!
Господин профессор скривился, как будто он глотнул уксуса.
— «Как близнецы»! Это звучит абсолютно по-дилетантски! — резко ответил он.
Его визави засмеялся, и это был чудесный смех. Он звучал весело, беззаботно и в то же время сдержанно и благородно. Но молодой человек тут же, очевидно, раскаялся в своём внезапном веселье, так как его лицо снова стало серьёзным.
— Конечно, я всего лишь любитель, хотя и чрезвычайно увлечённый, — сказал он извиняющимся тоном. — Поэтому вы должны проявить снисходительность, если новичок вдруг выронит строгие поводья науки и сломя голову пустится в галоп … Меня главным образом интересует внутреннее обустройство этих захоронений, и — ах, какая роскошь! — перебил он сам себя и взял в руки один из странных предметов, которые профессор вынес из проёма.
Профессор, казалось, не слышал извинений молодого человека. Погружённый в глубокие, можно сказать мучительные раздумья, он рассматривал небольшой предмет у себя в руках, поднеся его почти к самым глазам.
— Хм… разновидность филигранной работы по серебру… Хм, хм, — бормотал он себе под нос.
— Серебро в доисторическом германском захоронении, господин профессор? — спросил молодой человек с не без насмешки в голосе. — Взгляните-ка на этот роскошный бронзовый предмет! — Он взял в руки не то кинжал, не то нож. Замахнувшись, он нанёс этим кинжалом воображаемый удар, а затем подержал его, улыбаясь, между пальцами. — Этот хрупкий предмет слишком мал для мощной руки германского воина — он был бы тотчас же раздавлен, — сказал он. — И так же маловероятно, что грубая рука древнего германца могла создать ту изящную вещицу из серебра, на которую вы засмотрелись, господин профессор… Я думаю, доктор фон Зассен оказался прав, считая эти так называемые могильные курганы захоронениями финикийских вождей.
«Доктор фон Зассен!» В меня словно ударила молния. Не указывал ли молодой человек на меня пальцем при этих словах? И не обернулись ли при этом все глаза к моей бедной, маленькой, испуганной персоне? Эти глаза!.. Мне хотелось уползти куда-нибудь глубоко под землю… Ах, каким ребёнком я тогда была! На меня обращали так же мало внимания, как и до сих пор — и я уже собиралась перевести дух… Но — о Боже! О нём я совсем забыла! Он стоял рядом со мной, мсье Хайнц, большой хитрец и умник; он кивнул мне со знающим видом и крикнул, сложив руки рупором:
1
Эрратический валун — (лат. erraticus блуждающий) валун, перенесенный древним ледником на большое расстояние и состоящий из пород, отсутствующих в местах, где он оказался (например, граниты Скандинавии на Русской равнине). Распространение эрратических валунов позволяет проследить путь движения древних ледников.