Потом как сильно одолела
Ее кручина такова,
И не на шутку ослабела
Та горемычная вдова;
Не зная с горя где деваться,
И чем от грусти избавляться,
И что тогда начать с собой,
Поукоротать чем-то время,
Пооблегчить свое зло бремя;
Послала за своей сестрой.
Сестра ее была не промах
И девка в самой уж поре;
На посиделках, в хороводах,
Из всех девиц при том дворе
Собой как гоголь отличалась;
Ни в чем никак не ошибалась,
Глядела в оба без очков;
О всем уж смыслила подробно:
Когда, где, что и как удобно;
Напрасно не теряла слов.
Ко времени шутить умела,
Умела также и молчать;
И совесть чистую имела,
Напрасно не любила лгать;
Не занималась пустяками,
Не тешила себя словами,
Но самым делом напрямик;
Была ко всем щедролюбива,
Без гордости и не брезглива
Таков был разум в ней велик.
Дидона только лишь узрела,
Вошла ее сестра что к ней,
Всем девкам выдти вон велела
Из спальной комнаты своей.
Потом немножко оробела,
И глядя на сестру краснела,
Не зная как с ней речь начать;
Как ей изобразить всю скуку,
И описать жестоку мук;
И что ей про себя сказать?
«Поди ко мне сюда, сестрица!
«И сядь поближе на кровать;
«Была для всех ты мастерица
«Советы в нужде подавать.
«За тем послала за тобою;
«Чтоб всё сказать, как я тоскою
«Промучилась всю ночь одна;
«Во всю я ночь протосковала,
«Ресниц ни мало не смыкала,
«И не видала вовсе сна.
«Уйми мою тоску-кручину,
«И в сильном горе помоги;
«Скажи мне слез моих причину
«По правде всей и не солги.
«Скажи: какая бы причина,
«Что мне приезжий тот детина
«Всегда мерещится в глазах?
«Никак из мыслей не выходит,
«Весь ум мой за собою водит,
«И топит все глаза в слезах?
«Забыть нельзя ни на минуту,
«Как он красив и свеж собой,
«Надеюсь на тебя, Анюту,
«Что ты не дашь в тоске мне злой
«Себя тем попусту тревожить,
«Без пользы горести лишь множить
«Томясь и так в моем вдовстве,
«И так без мужа рок мой слезен…
«Не будет ли Еней полезен
«В моем несчастном сиротстве?
«Ах! Если бы я прежде знала,
«Случиться может что со мной,
«То на себя б не налагала
«В своем вдовстве обет такой:
«Чтоб моему усопшу другу,
«Любезнейшему мне супругу
«До самой смерти верной быть:
«Никем на свете не прельщаться
«И ни на час не покушаться,
«Чтобы кого мне полюбить.
«Теперь же вижу очень ясно,
«Что в слове мне не устоять;
«Клялася видно я напрасно,
«И клятвы той мне не сдержать.
«Колико человеки слабы!
«А наши сестры, девки, бабы,
«Слабее их в сто крат еще;
«Никак не можем воздержаться,
«Чтобы скрепяся не влюбляться,
«И не страдать в любви вотще.
«Любезному когда Сихею
«Последний долг я отдала,
«И с царской пышностью всею
«Оплакав слезно погребла,
«То в мыслях твердо положила,
«Любви что никакая сила
«Меня во власть не покорит
«Что буду с нею драться смело;
«И сердце вдовье затвердело
«Никем на век не возгорит.
«Но слишком мало разумела
«Тогда я бренность наших сил;
«И вовсе не предусмотрела,
«Чтоб мог кто сделаться мне мил.
«Но так и быть; хоть проступилась
«Теперь Дидона и влюбилась,
«Но сердце твердо сохранит,
«И в слабость ни на час не вдастся;
«Хоть с жизнию должна расстаться
«Но мужу век не изменит».
За сими страстными словами
Выскакивал за вздохом вздох;
Покрылося лицо слезами;
Кричала только: ох, да ох!
С тоски сидеть в ней сил не стало,
И ничего уже ни мало
Не взвидела перед собой;
Стремглав на ложе повалилась,
В подушки головой зарылась
В тоске страдая таковой.
Вот какова была Дидона
Троянским щеголем вспалясь;
От горьких слез и тяжка стона
На тот чуть свет не убралась.
Болезнью такой своею
Сестру сидящу вместе с нею
Заставила с собой тужить.
Тронулась Аннушка сестрою;
И слезы с глаз сотря рукою
Так начала ей говорить: