Еней не мало удивлялся
Харона грубости такой;
И наконец тем не пронялся;
Но к корге взор вернувши свой,
Подъехал с ласковым поклоном,
Прося, она ему чтоб в оном
Растолковала всё подряд:
Зачем Харон не всех пускает,
И многих взашей прогоняет,
Не позволяя ехать в ад?
«Послушай, друг! — она сказала,—
«Вонючий мерзкий сей ручей
«От самого еще начала
«Первейшей бытности своей
«Уважен был весьма богами,
«Которые его струями
«В сомнительных делах одних
«Отваживаются божиться;
«Во лжи ж когда кто приличится,
«Лишится почестей своих.
«И как здесь самая граница
«Пространных адских областей,
«И мертвых каждая станица,
«Простяся с жизнию своей,
«Здесь в ад должна перевозиться,
«Юпитер, видя, что нажиться
«Копейкой можно тут ему,
«На откуп взял всю здешню воду;
«И перевоз умерших роду
«Харону поручил сему.
«Здесь точно так, как и на свете.
«Не возьмешь даром ничего;
«И здешни боги на полете
«Щечатся также от всего.
«На скору руку кто собравшись
«И денежками не запасшись
«Осмелится сюда придти,
«Довольно тот потерпит горя;
«И будет у сего здесь моря
«Жизнь хуже каторжной вести.
«Коли ж по смерти погребенья
«Не сделано, как долг велит,
«И с сорочинами моленья
«Никто ему не проворчит,
«Тот нищим должен здесь таскаться
«И лет под сотню дожидаться,
«Чтобы угрюмый тот Харон
«Тронуться жалостью изволил
«И в лодку сесть свою позволил,
«Оконча вопль его и стон».
Еней наш беглыми глазами
По берегу бросал свой взор
Меж сими бедными тенями,
Чудясь весьма на сей позор.
Но вдруг меж душ сих осужденных
И погребения лишенных
Увидел спутников своих;
Узрел Левкаспа кашевара,
Оронта бойкого угара,
Что умерли в волнах морских,
И промеж ними Палинура
Увидел также тут в голях.
Сего шутлива балагура
Почти при всяких он речах
Напоминал всегда с слезами.
Затем проворными шагами
Вдруг бросился его обнять.
«Желанье всё мое сбылося!
«Еще мне в жизни удалося
«Тебя хоть раз поцеловать»,
Но только было развернулся
И протянул свои уста,
Мертвец как в воду окунулся:
Узнал Еней, что то мечта
Была одна пред ним пустая;
Воспомня, как теней сражая
При самом первом входе в ад,
С размаху перекувырнулся,
Так что насилу и очнулся
Быв бодрости своей не рад.
А Палинур со стоном слезным
Издалека ему кричал:
«Ты с кормщиком твоим любезным
«Всегда ладнёхонько живал;
«Друзьями в свете мы бывали,
«И вместе дружески пивали;
«Воспомни то, мой князь Еней!
«Не дай бродягой здесь таскаться,
«Сто лет в печали дожидаться
«Конечной участи своей.
«Не можно ли как ухитриться
«Перед Хароном сим тебе,
«Как будешь в лодку ты садиться,
«Пристроить и меня к себе,
«Схватя по-воровски в охапку,
«Иль спрятав под ширинку в шапку
«На тот краек перевезти?
«Чтоб здесь я больше не шатался
«И с горестями распрощался;
«Беды мне полно уж нести».
Еней столь бедным состоянием
Тронулся всей душой до слез,
И жалкий стон его с рыданьем
До сердца вплоть к нему прилез.
Решась его все кончить муки,
Простер к нему поспешно руки,
Чтоб как-нибудь его схватить,
И смявши утиральной тряпкой,
Тихонько от людей украдкой
В карман сертучный посадить.
Но вдруг руками и ногами
И головою закачав,
Сивилла грозными словами
Енея за ворот приняв,
Сказала: «Что ты затеваешь?
«Беду на шею привлекаешь;
«О двух ты что ли головах?
«Когда рассердишь ты Плутона,
«Тебе такого даст трезвона,
«Что громко зазвенит в ушах.
«Скажи: с твоей ли рожей смертной
«Устав богов переменять
«И рок одним лишь им известной
«По-своему перекривлять?
«Твое ли человечье дело
«Мешаться в их разряды смело?
«Пустого ты не начинай.
«3а таковы твои затеи
«Смотри, чтоб не сломили шеи,
«И головы поберегай.