Триумвиры решили также избавиться от всех своих политических противников. С этой целью были составлены проскрипционные списки, в которые включили около трёхсот сенаторов (в том числе престарелого Цицерона) и свыше двух тысяч всадников, подлежащих уничтожению. За голову каждого проскрибированного триумвиры обещали щедрую награду: для свободного — деньги, для раба — деньги, свободу и гражданские права. Поскольку триумвиры нуждались в денежных средствах, всё имущество проскрибированных конфисковывалось в их пользу. Поэтому в списки попали не только их непосредственные враги, но и просто богатые люди[265].
После обнародования проскрипционных списков по всей Италии началась настоящая охота за людьми. По свидетельству историка Аппиана, «отсекали головы, чтобы их можно было представить для получения награды, происходили позорные попытки к бегству, переодевания из прежних пышных одежд в непристойные. Одни спускались в колодцы, другие — в клоаки для стока нечистот, третьи — в полные копоти дымовые трубы под кровлею; некоторые сидели в глубочайшем молчании под сваленными в кучу черепицами крыши. Боялись не меньше, чем убийц, одни — жён и детей, враждебно к ним настроенных, другие — вольноотпущенников и рабов, третьи — своих должников или соседей, жаждущих получить поместья. Прорвалось наружу вдруг всё то, что до тех пор таилось внутри; произошла противоестественная перемена с сенаторами, консулами, преторами, трибунами, кандидатами на все эти магистратуры или состоявшими в этих должностях; теперь они бросались к ногам своих рабов с рыданьями, называли слугу спасителем и господином. Печальнее всего было, когда и такие унижения не вызывали сострадания»[266].
Проскрипции ужаснули республиканцев. Марк Брут и Гай Кассий стали собирать войска и деньги для борьбы с триумвирами. Секст Помпей не только захватил Сицилию, но и укрывал у себя беглых рабов и проскрибированных, из которых сформировал армию. Он специально посылал свои военные корабли курсировать вдоль берегов Италии, чтобы они брали на борт людей, искавших спасения от карающей руки триумвиров[267].
Вергилий же, продолжавший обучение философии в Неаполе в период самых ужасных событий гражданской войны, так и не смог бросить поэзию, как ранее намеревался. Вероятно, в середине 42 года, уже после смерти философа Сирона, он покинул Неаполь и отправился на родину, в отцовское имение близ деревушки Анды. Очевидно, в период кровавых проскрипций он посчитал для себя наиболее правильным воссоединиться с семьёй.
Летом 42 года армия Брута объединилась с легионами Кассия у города Сарды в Малой Азии, чтобы затем вместе переправиться через Геллеспонт на Балканы и уничтожить основные силы триумвиров, двигавшиеся в Македонию. По свидетельству Плутарха, перед самой переброской войск в Европу Бруту явился призрак Юлия Цезаря: «Была самая глухая часть ночи, в палатке Брута горел тусклый огонь; весь лагерь обнимала глубокая тишина. Брут был погружен в свои думы и размышления, как вдруг ему послышалось, будто кто-то вошёл. Подняв глаза, он разглядел у входа страшный, чудовищный призрак исполинского роста. Видение стояло молча. Собравшись с силами, Брут спросил: «Кто ты — человек или бог, и зачем пришёл?» Призрак отвечал: «Я твой злой гений, Брут, ты увидишь меня при Филиппах». — «Что ж, до свидания», — бесстрашно промолвил Брут»[268].
Огромные армии республиканцев и цезарианцев встретились близ города Филиппы в Македонии и стали лагерем друг против друга. Первое сражение началось 3 октября 42 года с внезапного нападения Брута, который командовал правым флангом республиканской армии, на левый фланг триумвиров и их лагерь и уничтожения нескольких отборных легионов Октавиана. Положение спас Марк Антоний, ударивший в центр и по левому флангу республиканцев.
Легионы Брута выстояли, а вот левый фланг, которым командовал Кассий, был отброшен. Потеряв контроль над легионерами и не зная, что происходит на правом фланге, Кассий покончил с собой. На этом сражение кончилось. Брут отвёл свои войска и остатки войск Кассия в лагерь[269].
Следующие несколько недель обе армии бесцельно стояли друг против друга. Погода испортилась, в лагере цезарианцев всё сильнее ощущался недостаток продовольствия. Генеральное сражение состоялось только 23 октября. Как пишет Плутарх, накануне ночью «Бруту вновь явился призрак. С виду он был такой же точно, как в первый раз, но не проронил ни слова и молча удалился»[270]. День выдался ненастным, пасмурным и дождливым. Первыми на правом фланге нанесли удар легионы Брута, однако левый фланг, которым должен был командовать погибший Кассий, фактически бездействовал. Этим не преминули воспользоваться триумвиры[271].