Даже при наличии на вилле какой-либо основной отрасли производства (например, получение вина или масла, выпечка хлеба, засолка мяса, изготовление шерсти), ориентированной на соседний рынок, хозяева всегда старались сохранить другие отрасли, что позволяло им снабжать себя и своих рабов собственными продуктами питания. Вилла была по сути автономной сельскохозяйственной единицей и почти всем обеспечивала себя сама. Лишь недостающие или пришедшие в негодность орудия труда, а также одежду и посуду приходилось покупать в городе. Катон советовал: «В Риме покупай туники, тоги, плащи, лоскутные одеяла и деревянные башмаки; в Калах и Минтурнах: накидки, железные инструменты — серпы, лопаты, кирки, топоры и наборную упряжь; в Венафре — лопаты; в Суэссе и в Луканин: телеги; молотильные доски — в Альбе и в Риме; долин, чаны, черепицу — из Венафра. Плуги для сильной земли хороши римские; для рыхлой — кампанские; наилучшие ярма — римские; наилучший лемех — съёмный. Трапеты — в Помпеях, в Ноле, под стеной Руфра; ключи с запорами — в Риме; вёдра, полуамфоры для масла, кувшины для воды, винные полуамфоры и прочую медную посуду — в Капуе и в Ноле»[544]. Но уже Варрон предостерегал от лишних трат: «Не надо покупать того, что могут сделать свои же люди и из материала, который растёт в имении, то есть того, что делается из прутьев и дерева, — коробов, корзинок, трибул, веялок, грабель, а также того, что плетут из конопли, льна, ситника, пальмовых листьев и камыша, например, канатов, верёвок, матов»[545].
Рабы, проживавшие на вилле, назывались familia rustica. Как писал Варрон, «есть орудия говорящие, бессловесные и немые. К говорящим относятся рабы, к бессловесным — волы, к немым — телеги»[546]. Вся жизнь рабов проходила в постоянной работе, без праздников и выходных дней. Катон советовал: «В непогоду, когда работать в поле нельзя, выноси навоз в навозную кучу. Хорошо вычисти хлев, овчарню, двор, усадьбу… В дождь поищи, что можно сделать в усадьбе. Чтобы люди не заленились, наводи чистоту». И в другом месте: «Если стояла дождливая погода, то вот работы, которые можно делать и в ливень: мыть долии и осмаливать их, прибирать усадьбу, переносить хлеб, выносить навоз наружу, устраивать навозную кучу, очищать зерно, починять верёвки, плести новые; рабам надлежало в это же время заняться починкой своих одеял и плащей. По праздникам можно было чистить старые канавы, прокладывать общественную дорогу, вырезать колючие кусты, вскапывать огород, обкашивать луга, резать веники, вырывать колючую траву, обталкивать полбу, наводить чистоту»[547].
Считается, что общее количество рабов, трудившихся на средней по размеру вилле, было небольшим — от десяти до тридцати человек[548]. В период сбора урожая, когда требовалось много рабочих рук, хозяева предпочитали нанимать сезонных рабочих из числа свободных крестьян[549]. Это позволяло значительно экономить и не держать на вилле лишние рты. Возраст сельскохозяйственных рабов колебался в пределах от шестнадцати до тридцати лет. Раб старше тридцати лет считался «старым», выработавшим свой ресурс, поэтому от него избавлялись, либо продавая за бесценок, либо отпуская на волю.
Работали рабы с раннего утра и до позднего вечера. Установлено, что в среднем их рабочий день составлял около 14-15 часов (в летнее время — 16-17 часов, а в зимнее время — 11-12 часов)[550]. Существовали специальные нормы дневной выработки как для хлебного поля, так и для маслинника и виноградника[551]. Кроме того, существовала специализация, разделение труда среди рабов. Например, Катон упоминает вилика (управляющего), вилику (жену вилика), работников, пахарей, овчара, свинопаса, погонщика ослов, раба, следившего за ивняком[552]. Существовали и другие специальности рабов: старший пастух, смотритель, надсмотрщик, кладовщик, сторож, разнорабочий, жнец, косец, огородник, виноградарь, козопас, ветеринар, маслодел и другие.
Спали рабы в специальных каморках — небольших помещениях с голыми стенами и глинобитными полами, рассчитанных на два-три человека. Площадь этих каморок в среднем составляла шесть-восемь квадратных метров; зимой их освещало солнце, а летом наполняла освежающая прохлада. Всё убранство этих помещений состояло из убогих кроватей и нескольких тюфяков, одеял, подушек и глиняных сосудов[553]. Провинившихся рабов держали в колодках в специальном подвальном помещении — эргастуле. Колумелла писал, что «для рабов, которые ходят без цепей, лучше всего устроить комнатки на равноденственный юг; закованным же отвести очень здоровое подвальное помещение, освещённое множеством узеньких окошек, поднятых над землёй так высоко, что до них нельзя дотянутся рукой»[554].
550