Из-за её плеча осторожно выглядывало тонкое острое лицо. На мерине было два всадника, вторым был незаконнорождённый полукровка Каинрон, который каким-то образом стал её слугой.
Как будто довершая эту странную компанию, вслед за ними в зал вбежал Королевский Золотой охотничий барс. Кот, Жур, был слеп, что, возможно, объясняло, почему он жизнерадостно плюхнулся на пути прибывающих всадников и принялся старательно умываться.
Его хвост дёрнулся под опускающимся копытом. Он с воплем вскочил, мерин шарахнулся в сторону, и оба всадника свалились.
Вся смешанная свита внезапно пришла в движение, лошади разделялись по домам и поворачивались мордами друг к другу, руки их всадников инстинктивно схватились за рукояти мечей.
Мерин, на которого не обратили внимания, вскинул голову и степенно потрусил вниз по пандусу.
Только чёрный жеребец и серая кобыла остались неподвижны. Голос Ардета что-то рассеяно бормотал. Торисен унял волнение за собой одним поднятием руки — правой, с тремя сломанными пальцами, которые были в лубке и сильно перевязаны. Он посмотрел мимо Руты и его тонкий рот изогнулся в кривой полуулыбке. Она, вздрогнула, осознав, что во время неразберихи в зал вошёл Комендант и встал прямо за ней.
Ей пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть его лицо. Шет Острый Язык был высок даже для кендара, а в его чертах проглядывали следы изысканности хайборнов. И хайборны и кендары в равной степени считали его нерешительным. Тем не менее, многие верили, что он бы величайшим рандоном своего поколения. Рута с беспокойством вспомнила, что Шет также был Каинроном и военным лидером этого дома.
— Милорды, добро пожаловать в Тентир, — сказал он.
Его пристальный изучающий взор упал на грязную фигуру посреди зала, которая поднялась и стала интенсивно отряхивать пыль с одежды. Её компаньон и кот вместе попытались спрятаться за ней. Глаза Коменданта встретились с внимательным, пристальным и смущённым взглядом, она отбросила вверх длинные чёрные волосы, которые свесились вниз при падении, и закрутила их назад под кепку.
— Кто это у нас здесь? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.
Рута не смогла сдержаться.
— Один дурак со стеком, — пробормотала она.
Комендант бросил вниз, на неё, быстрый взгляд.
— Наверно так оно и есть, — сухо сказал он. — Милорды, добро пожаловать в Тентир.
Рута поспешно нырнула прочь от него, чтобы взять под уздцы Шторма. Высокий жеребец с фырканьем склонил к ней свой нос и неподвижно стоял, пока Торисен неловко спешивался, оберегая свою повреждённую руку.
— Это честь быть под этой крышей, — ответил он, поглощенный своими мыслями, и с беспокойством коснулся плеча кобылы. Пот сделал ей оловянно-серой, и она устало дрожала. — Моя леди? Адрик, во имя Триединого..! Подумай о Британи, если не о себе.
Ардет тоже свалился вниз и побрёл вперёд подобно лунатику, по-прежнему бормоча. Шет поднял бровь, наблюдя, как Лютый и Верховный Лорд отступили за Шторма, волвер держался между хайборнами, игнорируемый обоими. Жеребец прижал уши, но всё-таки неохотно успокоился, только после резкой команды хозяина. Сила Ардета заструилась по залу. Стежки в ближайшем знамени зашуршали, как будто пытаясь сбежать.
— Ты знаешь, — спокойно сказал Комендант, — каждый стежок символизирует связь рандона с вечной тканью его дома. Кадеты кандидаты здесь формально ещё не заслужили ни своих шарфов, ни права ставить свои пометки, так что они не так сильно привязаны к своим лордам как их старшие товарищи.
— Скажи это ему, не мне! — резко бросил Торисен, кружа за своей лошадью. — Адрик, тебе нужен отдых. Помни о сердце.
— Да, дедушка. Пожалуйста, отдохни.
Красивый молодой человек соскользнул в зал с галереи. Он носил кадетскую куртку с поясом, но элегантного покроя и покрытую вышивкой такого же золотого цвета, как и его волосы. Очевидно, он не участвовал в пробежке. Сначала Рута с негодованием подумала, что хайборн или нет, он должен был бегать как все. Однако это убеждение увяло под воздействием очарования, более тонкого, чем у его деда, но достаточного, чтобы Рута присмотрелась более внимательно. Как и Торисен.
— Пери, — выдохнул он.
— Нет, — ответил Комендант, бросая на него короткий жёсткий взгляд. — Это его сын Тиммон.
Ардет заулыбался мальчику, его внимание отвлеклось и вся комната, казалось, впервые вздохнула с того момента, как он въехал в зал. Торисен осел у крупа Шторма, и не только из-за облегчения оттого, что старый лорд перестал на него давить. Он выглядел так, как будто получил сильный неожиданный удар. Волвер встал на задние лапы и превратился в очень лохматого, очень обеспокоенного молодого человека, готового поддержать своего друга.