Я остановилась, а остальные как ни в чём не бывало продолжили посадку. Провожающие остановились поодаль, и мы с Угмаром оказались меж двух огней. С бортов за нами наблюдала вся экспедиция, а с берега – половина аристократии столицы. Впрочем, мне было всё равно.
Мы стояли в метре друг от друга и молчали. За секунду до того, как я судорожно начала бы лепетать "до свиданья, всего доброго, счастливо оставаться, адью, гуд бай…", он сказал:
- Возвращайся, Даша.
Я смотрела на него, отмечая признаки бессонной ночи и беспокойства. Он смотрел на меня и, вероятно, видел непрощённую обиду и упрямство. Не самые лучшие мои черты, но я плохо владела актёрским мастерством.
- Ради чего? – неожиданно севший голос прозвучал шепотом.
- Чтобы узнать, сможем ли мы стать двумя половинками.
Его присутствие, как и раньше, на раз сломало все мои защитные конструкции. Были его серые внимательные глаза, завораживающий голос, слова, которые я мечтала услышать, губы, которые хотелось поцеловать. Может, начать узнать прямо сейчас? Жаль, что я уплываю. Жаль, что он не пришёл раньше. Ладно, потом у нас будет для этого много времени - вся жизнь.
Медленно протянула ему обе ладони, и под оглушительное молчание зрителей он их расцеловал. Я отступила на шаг, второй, смотря в его лицо, чтобы хорошо запомнить.
- Я постараюсь.
Третий гонг.
Я бросилась к трапу.
Толпа взорвалась криками. Уже с борта я видела, как Витор элегантно вытащил белый платочек и машет вслед, Егерт с Лаврисом свистели и вопили, чтоб без сокровищ не возвращались, Тамия протиснулась в первый ряд и кричала, чтобы мы берегли себя. Прямо у воды бесновалась малышня, видимо, провожавшая старших братьев. Дамы прикладывали платочки к глазам. Человек в серой хламиде размахивал руками, явно читая вслед судам молитву. Вероятно, служитель Хлада?
Угмар выделялся из всей этой ликующей и печалящейся толпы стойким солдатиком. Что отражалось на его лице, обращённом только ко мне? Возможно, если у нас всё получится, то в следующий раз он тоже будет махать или даже слать воздушные поцелуи? Йех, и вправду говорят, что влюблённые девушки – такие дуры!
* * *
Провожающие скрылись за излучиной, но по берегу ещё тянулись пригороды Тьорна. Городская зона верно переходила в сельскохозяйственные земли.
Основная часть пассажиров всё ещё торчала у бортов, слишком будоражащими были впечатления. Недалеко от меня устроился Ален, заполняя лист большого блокнота быстрыми штрихами. Ёжика давно рядом не было, вчера его не пустили обследовать, как он выразился, "эту посудину", поэтому следовало ждать его не ранее, чем он удовлетворит своё любопытство.
Пейзаж за бортом обретал устойчивое однообразие, и я решила пойти в каюту, чтобы начать обещанный министру дневник. Две магини любовались на отблески солнца в воде. Самое время познакомиться.
- Это только на первое время. Сама понимаешь, диковинка, иномирянка, - донеслось до меня. Я остановилась.
- Мадена плачет уже два дня. На ледостав собирались играть свадьбу, а сейчас вся жизнь порушена. Отец завтра идёт на приём к князю. Это просто возмутительно, подписаны договоры, согласованы сложности, а первый луч думает, что по его слову всё изменится!
- Бедная девочка! А что её лаире?
Магиня хмыкнула:
- Её лаире велел не звать, пока не успокоится. Да и кто на его месте поступил бы по-другому?
- А если надавить на мать советника?
- Тётушка сказала, что так не оставит, пойдёт к Витору Блайресу. Там какая-то неприятная история была в Дивии, кажется, самое время её обнародовать.
- Ты что, ослепла? Витор как раз и провожал эту девицу.
- Видела. Мужчин всегда на экзотику тянет…
Я тихонько отошла. Подружиться явно не получится, да и на кой такие друзья? Конечно, мудрые книжки пишут, мол, держи друзей близко, а врагов – ещё ближе, но… но… Про свою актёрскую бесталанность я упоминала, ещё минусы – не умею интриговать, врать в глаза, подставлять, говорить гадости с вежливым лицом. Подумать только, когда-то я считала эти умения достоинствами! Ага, когда читала исторические романы. Ведь народ ничем не брезгует: собираются шантажировать Витора, жаловаться князю. Нет уж, наоборот, надо внимательно следить, чтобы случайно на одном гектаре не присесть.