Я завела пальцы в волосы и резко откинула ладони, будто вытряхивая все несвоевременные мысли:
- Полный абзац! Теперь я, конечно, должна растаять и сказать: "О! Тогда – да, тогда всё понятно и простительно". Ладно, не хочет помогать, пусть хоть не мешает. А может, это судьба, чтобы никто, кроме нас двоих, не знал о покровителе хранителей? – просительно произнесла я.
- Я тоже буду считать, что это воля Солы, - торжественно пообещал магистр Вигорд Танну.
* * *
Офицер натолкнул меня ещё на одну мысль. На следующее утро, когда заря только осветлила небо, я поднялась на палубу, решительная, как рой пчёл, и ласковая, как волчица, натаскивающая волчонка.
Судно ещё спало. Негромко переговаривалась ночная вахта. Ранние птицы рассыпали трели, приветствуя наступающее утро. "Симарг" скользил среди вековых лесов, укутанных в туманную дымку.
Ален нашёлся на корме. Против обыкновения, руки у него были пусты, и, казалось, что он просто наслаждается уплывающим видом.
- Привет, - удивился он, - ты рано.
- Доброе утро, Ален.
Я уселась по-турецки, не загораживая ему восход.
- Я хочу рассказать тебе одну из историй моего мира.
Он с любопытством кивнул, а я начала негромко:
- Когда только родилась моя бабушка, на нашу страну напал жестокий враг. Её отец и мать ушли воевать в первые дни войны и погибли на фронте, как и сотни тысяч чужих отцов и матерей. Враг превосходил нас вооружением и людьми. Перед тем как напасть на мою страну, он занял много других стран, которые в страхе пропускали его по своей территории, отдавая своих сыновей в его армии, а дочерей отправляя в рабство.
Мы были не готовы к войне и отступали перед этой ордой, поливая каждый отданный метр кровью. Мы цеплялись за каждый город, за каждое село. Это был наш дом, наша Родина! Вместе с отступающей армией шли люди, бросая нажитое, не желая служить врагу. По покорённым землям враг шёл огнём и мечом. Всё село загоняли в храм и сжигали людей заживо. Заставляли копать огромные ямы, укладывали пленных друг на друга и засыпали землёй. Вдоль дорог на деревьях висели трупы, а стоны сброшенных в глубокие шахты доносились неделями.
И застонала сама земля, прокляла захватчиков. В каждом селении, на каждой улице появился плакат. Прекрасная в своей ярости женщина смотрела в глаза и спрашивала: "А ты записался добровольцем?".
И каждый видел в этой женщине свою мать, свою Родину, щедрую и сильную. Это она не спала ночами у колыбели, это она отдавала последнюю корку хлеба ребёнку, это она положила все силы, чтобы дети были счастливы.
И тогда встали её дети плечом к плечу. И павшего заменяли брат, сын, внук. И старики вышли на пашни. И дети трудились за матерей и отцов.
Враг был разбит, трусливо бежал в своё логово, а за ним по пятам следовало возмездие. И не успокоилась богиня, пока не настигла в самой норе остывший труп врага, ибо он отравился от страха.
С тех пор прошло много лет, но лицо той женщины с плаката, воплотившего самую суть Родины, знает каждый человек в моей стране. На том месте, где произошла битва, сломавшая ход войны, стоит статуя огромного роста, которая так и называется "Родина-мать зовёт!".
Я замолчала. Почему-то меня колотило и к горлу подступали не то рычание, не то слёзы. Вздыхаю поглубже, чтобы выгнать этот непонятный транс, будто кто-то говорил моими устами. Ален молчит, смотрит вдаль.
- Я очень горжусь своей Родиной, - произнесла тихо, - но, надеюсь, что мои дети назовут Родиной Велирию. Прекрасную и величественную страну, очаровавшую меня с первого взгляда. Сможешь ли ты нарисовать её так, чтобы каждая черточка была родной, чтобы сердце щемило от любви и гордости, чтобы ни один враг не посмел поднять руку на нашу страну?
- Я нарисую, - твёрдо пообещал Ален.
Глава 13. Кризис
"Ягодник, 21
Изматывает отсутствие движения. Мы лежим, сидим, изредка ходим. Дальше к северу поселения встречаются редко и такие малозначительные, что мы не останавливаемся. Однако лорд Ивор каждое утро добросовестно выгоняет своих подопечных на зарядку.
Завтра Бастинор…"
Мне отчаянно не хватало женской компании. Вот поди ж ты! Вокруг такая романтика в виде скачущих парней в полупрозрачных от пота рубахах, а обсудить это зрелище не с кем. Стражники заканчивали свою зарядку, звенели острыми железками. Отвратительно бодро.