- Завтра пандус тебе сделаю. А пока иди ко мне, - он легко, как пушинку, поднял омегу на руки и понес в дом. - Это прихожая, тут гостиная, там кухня, а вот здесь, - он бедром толкнул дверь, - твоя комната. Она теплая и светлая. Раньше здесь дедушка жил. Я наверху сплю, там мансарда.
Джаред посадил Дженсена в кресло.
- Тут очень мило.
Пожив две недели в ужасных условиях, Дженсен поневоле научился ценить чистоту и комфорт, раньше воспринимавшиеся как нечто само собой разумеющееся.
- Да, и матрац тут хороший, он регулируется по-всякому, пульт на тумбочке, - Джаред не стал говорить, что матрац тоже когда-то покупался для дедушки и был, наверное, самой дорогой вещью в его доме. - Завтра все тебе покажу, а сейчас ложись, - Джаред помог омеге раздеться до пижамы и перенес на кровать. – Ты мне карточку свою медицинскую дай только, хорошо?
Дженсен, до сих пор не пришедший в себя после столь неожиданного и стремительного переезда, безропотно указал Джареду на сумку с документами.
- Спи, - Джаред задумался на секунду, а потом быстро, пока не испугался и не передумал, наклонился к Дженсену и коснулся губами его губ. – Все будет хорошо, я обещаю.
Странно, но Дженсен уснул. И спал так, как не получалось уже давно.
***
Утром Дженсен проснулся от стука молотка. Открыв глаза, он не сразу понял, где находится. Сквозь маленькую щелочку в шторах пробивался солнечный свет, и Дженсен понял, что уже давно утро. Подтянувшись на руках, он с трудом переместился в кресло и поехал к выходу.
- Доброе утро! – сказал Джареду. Обнаженный по пояс Джаред собирал обещанный вчера пандус. Увидев Дженсена, он отложил молоток, выпрямился, и Дженсен замер на мгновение, залюбовавшись ладным молодым телом альфы: широкими плечами, крепким прессом, дорожкой темных волос, сбегающей от пупка под ремень штанов.
- Доброе! Как спалось? Смотрю, ты сам садишься в кресло, это здорово, - Джаред утер пот со лба.
Дженсен неожиданно смутился, Джаред смотрел на него внимательно, и омега неловко чувствовал себя в пижаме и босиком.
- Мне чуть-чуть осталось, скоро пойдем завтракать. Ты что хочешь?
Дженсен пожал плечами.
- Не знаю. Джаред… - он закусил губу, и альфе большого труда стоило отвести взгляд. – Спасибо.
Тот только улыбнулся в ответ.
- Я изучил твою карточку, - Джаред разлил по чашкам чай, нарезал хлеб. – Знаешь, если найти тебе грамотного физиотерапевта…
- У меня нет на это денег, - чуть резко ответил Дженсен. Все, как всегда, упиралось в деньги: чтобы выздороветь, нужно было заработать, а работать он мог, только выздоровев. Замкнутый круг какой-то! И этот круг приводил омегу в отчаяние.
- Я заработаю, - Джаред отложил разделочную доску в сторону, повернулся к Дженсену. – Мы поставим тебя на ноги.
Дженсен промолчал. Верить очень хотелось, но он прекрасно понимал, что его шансы на полное выздоровление чрезвычайно малы, если не сказать, минимальны.
В свое следующее дежурство Джаред имел серьезный разговор с доктором Крипке. Нельзя сказать, что было легко, однако альфа остался полностью удовлетворен – карман грела визитная карточка лучшего физиотерапевта города, а самого Джареда ждали новые смены, много новых смен.
Физиотерапевт посетил их на следующий же день.
- Поймите меня правильно, - сказал он Джареду после сеанса. – Я не хочу сказать, что эффекта от занятий не будет, но не ждите чуда. Для каких-то результатов сеансы нужно проводить ежедневно, а не раз в неделю.
- И как долго? – сдавленно спросил Джаред, подсчитывая в уме необходимые суммы – выходило нечто запредельное.
- Полгода, год, дольше… все будет зависеть от динамики.
Джаред потер руками лицо.
- Хорошо. Будем проводить ежедневно.
К сменам в больнице добавилась работа грузчиком, Джаред валился с ног от усталости, но Дженсен встречался с доктором Харрисом почти каждый день, и казалось, что эффект уже есть – через месяц после переезда омега впервые почувствовал боль в правом колене, легкую и не острую. Хоть доктор пока не делал прогнозов, Джаред ликовал – теперь он был уверен, что Дженсен непременно будет ходить.
А Дженсен недоумевал. Результаты не могли не радовать, однако почти тотальное одиночество, непонимание того, что он вообще делает в доме альфы, неясность в их отношениях угнетали его. Ведь зачем-то же Джаред привез его к себе, зачем-то пригласил врача, купил оборудование для занятий, готовил еду, улыбался…
Раньше Дженсен мог бы подумать, что интересен альфе, но одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы понять всю абсурдность подобного предположения. Тогда зачем? Джаред ни разу к нему не прикоснулся, если не считать легкого поцелуя в день приезда, более того, они даже спали на разных этажах. Дженсену казалось, что с каждым днем они все дальше друг от друга, Джаред даже домой возвращался далеко не каждую ночь, и омега был почти уверен, что где-то там, за границей его маленького мирка, у Джареда есть личная жизнь, в которой ему, искалеченному уроду, места нет и не будет. И от этих мыслей было очень больно. Видеть перед собой молодого красавца-альфу и знать, что он никогда не станет его, было нестерпимо. Потому что Дженсен влюблялся. Влюблялся в красивое тело, в чистую душу, в благородство. Чувство крепло, из логичной благодарности превращаясь в любовь. Каждую ночь, засыпая в одинокой постели, он мечтал о том, как распахнется дверь, Джаред решительно войдет в комнату, ляжет рядом, обнимет и прошепчет: «Люблю тебя».
Но Джаред не приходил.
Джаред радовался работе. Ведь благодаря ей он мог обеспечить своему омеге достойный уход. А еще работа помогала меньше мечтать о Дженсене. Находиться рядом и не сметь коснуться становилось все тяжелее, и Джаред боялся срыва, боялся, что когда-нибудь, не сумев быстро уснуть, спустится в комнату Дженсена и сделает его своим. Как он после такого будет смотреть ему в глаза, Джаред не представлял.
К концу пятого месяца прогресс не смогли бы отрицать даже самые завзятые пессимисты, и хотя чувствительность в ногах еще не восстановилась полностью, Дженсен уже совершал робкие попытки встать. Он вставал и падал, неспособный сделать шаг, но пробовал снова и снова, пока хватало сил. Близилась очередная течка, и Дженсен все чаще задумывался о том, что разговор с альфой неизбежен, более того, затягивать его было попросту опасно. Он не хотел близости на инстинктах, о которой оба жалели бы потом.
Джаред пришел как всегда поздно, тихо разулся, повесил на крючок куртку и на цыпочках пошел через гостиную к лестнице на второй этаж. Свет в комнате Дженсена не горел, и альфа был уверен, что он давно спит.
- Джаред! – от неожиданности он едва не подпрыгнул. Повернулся к дивану, где в полной темноте сидел Дженсен.
- Ты что не спишь?
- Тебя жду.
- Да? – Джаред зажег торшер возле дивана, сел рядом с Дженсеном.
- Нам нужно поговорить.
- Конечно. Не вопрос, давай поговорим, - ладони у Джареда внезапно вспотели. Почему-то он был уверен, что предстоящий разговор будет более чем серьезен.
Дженсен глубоко вздохнул и задал волнующий вопрос:
- Зачем я здесь?
Джаред молчал. Ответить правду было отчего-то очень страшно. Вдруг Дженсен отвергнет, вдруг уйдет?
- Ты здесь со мной, - ответил, наконец.
- С тобой? – омега усмехнулся. - В качестве кого?
Джаред посмотрел затравленно, в глазах билась паника, но отступать было некуда. И он решился.
- Я хотел бы, чтобы ты был моим. Я мечтаю об этом с первого дня, как увидел тебя.
Дженсен не мог подобрать слов, только смотрел неотрывно. А Джаред взял его ладони в свои, легонько сжал.
- Я чувствую тебя, как никого другого. Не хочу никого другого.
- Но ведь я же урод. Я…
- Неправда, - жарко прошептал Джаред, порывисто притягивая омегу к себе. Дженсен оказался у него на коленях. – Ты не урод. Для меня ты самый красивый.