Джереми улыбается.
– Ладно, – отвечает спокойно, переплетая свои пальцы с моими. – Пора выбираться отсюда.
Он, держа мою ладонь, ведёт меня по дому, и не отпускает, пока не открывает дверь и не усаживает меня в джип. Когда мы уезжали оттуда, я наблюдала за домом из окна, пока он вовсе не исчез.
Джереми протягивает руку через сиденье и гладит меня по животу.
– Ещё десять недель.
В его глазах читается волнение. Одно я точно знаю, что принесла свет в его тёмную жизнь, и я продолжу это делать, пока он не забудет тень своего прошлого.
Он никогда не узнает этот секрет. Я позабочусь об этом. Я унесу тайну с собой в могилу.
Я даже не знаю, во что верить, так зачем подвергать его ещё большим мучениям? Верити могла написать письмо, чтобы замести свои следы. Это могло быть ещё одной уловкой для манипулирования ситуацией и всеми, кто в ней участвовал.
Даже, если Джереми являлся причиной её гибели, я не могу винить его. Он считал, что Верити намеренно убила своего ребёнка. Я даже не могу винить его за то, что он довел до конца убийство, когда узнал, что она обманывала его насчет своей травмы. Любой родитель на его месте совершил то же самое. Мы оба в глубине души верили, что она являлась угрозой для Крю. Для нас.
Не важно, как я смотрю на эту ситуацию, это и так ясно, что Верити была мастером манипулировать правдой. Остаётся только один вопрос: Какой правдой она манипулировала?
КОНЕЦ