Характерным свидетельством эффективности действий советских партизан является памятная записка начальника оперативного тыла группы армий «Центр» своему командованию, датированная апрелем 1942 г. Генерал Шенкендорф констатировал в ней, что партизаны в отличие от периода конца 1941 — начала 1942 г. стали действовать в составе крупных, хорошо организованных подразделений, вооруженных тяжелым стрелковым оружием и отчасти даже артиллерией. Хорошо подготовленные в военном отношении, располагающие надежной информацией и постоянно пополняющиеся за счет местного населения, партизанские подразделения обладали, по его оценке, в полном объеме боевой силой регулярных частей. Их разведка была отличной, а радиотехническое оснащение — достаточным.
Шенкендорф отмечал далее, что в оперативном тылу группы армий имелось значительное количество районов, в которых партизаны являлись фактически хозяевами положения. В результате их активных боевых действий система коммуникаций немецких войск находилась под постоянной угрозой, экономическая эксплуатация крупных районов в значительной степени затруднена, а практическое использование важных для обеспечения потребностей вермахта предприятий поставлено под вопрос, так как партизаны могли в любое время прервать их снабжение горючим. В заключение он докладывал, что партизаны располагали уже столь значительными силами, что отражение их одновременных ударов по коммуникациям и службам тыла группы армий едва ли представлялось возможным, и требовал срочного выделения войск для ликвидации «угрожаемого положения»[127].
Одной из очень действенных форм партизанской войны стали с лета 1942 г. дальние рейды крупных партизанских соединений, которые вносили дезорганизацию и беспорядок в глубокие фашистские тылы и сковывали значительные силы оккупантов.
Вместе с принимавшим все больший размах партизанским движением увеличились возможности защиты гражданского населения от произвола фашистских оккупационных властей. Количество и размеры занятых или контролировавшихся партизанами районов, из которых органы этих властей были выдворены, стали расти особенно быстро с начала 1943 г. Уже летом 1943 г. партизаны контролировали свыше 200 тыс. кв. км, то есть около 1/6 всей оккупированной советской территории. К концу года только в Белоруссии под контролем партизан находилось более половины ее территории (около 109 тыс. кв. км)[128]. Представители фашистских органов власти могли появляться в этих районах лишь под защитой сильных войсковых эскортов. Постоянная же их деятельность там была невозможна. В то же время партизанские районы сужали свободу маневра отступающих фашистских войск.
Большую роль в повышении эффективности действий партизан играли центральное руководство партизанским движением, координация и согласованность их действий с боевыми действиями войск. С образованием в конце мая 1942 г. Центрального штаба партизанского движения[129] и укреплением в результате возросшего оснащения партизанских отрядов радиотехническими средствами связей партизан с этим штабом, а также со штабами партизанского движения, созданными при военных советах фронтов, возможности партизан по нанесению целевых, согласованных с планами советского Верховного командования ударов по оккупантам возросли. Такая координация действий, и прежде всего в ведении «рельсовой войны», позволяла иногда парализовать полностью важнейшие направления немецкой системы связи и снабжения. Вместе с тем партизаны развертывали свои боевые действия, как правило, на главных операционных направлениях советских войск[130].
Партизанская война превратилась в фактор стратегического значения, который во все больших масштабах оказывал свое влияние как на операции фашистских войск на фронте, так и на мероприятия оккупационных властей в тылу и сковывал значительные контингенты войск.
Летом и осенью 1942 г. на охране коммуникаций в оккупированных советских районах и для ведения борьбы с партизанами было использовано, по неполным данным, около 350 тыс. фашистских солдат.
В мае 1943 г. для этих целей только по линии ведомства Гиммлера было выделено более 327 тыс. человек.
Более того, для борьбы с партизанами в течение 1943 г. использовалось от 10 до 15 % всех находившихся на советской территории боевых подразделений и частей.