— Не смейте, — прошептала она всем четверым, — если вы его хоть пальцем тронете… хоть одно заклинание — и вы так об этом пожалеете…
Лили колотила дрожь — от напряжения, от стресса и слабости; Северус заставил ее податься назад и притянул к себе. Она прижалась затылком к его плечу; подняла глаза — его лицо нависало над ней и из такого ракурса казалось перевернутым. Лили хотелось навечно запечатлеть в памяти каждую его черточку, но на лоб легла сухая и прохладная ладонь, и от этого прикосновения на нее вдруг накатила усталость, а глаза закрылись сами собой — такой измученной и вялой она себя почувствовала.
— Все будет хорошо, — пробормотал Северус — его пальцы поглаживали, убирали лезущие в лицо прядки. — Скоро все закончится.
— Обещаешь? — губы у нее потрескались и начали шелушиться; растревоженные ранки саднили от каждого слова.
— Конечно.
— Скажи им, что я не шутила, — Лили прижалась к нему щекой, вцепилась в мантию — туда, где под тканью стучало сердце. — Они не должны тебя обижать…
— Непременно до них это донесу.
Она почувствовала его пальцы у себя в волосах — невесомые, как перышко — а потом все-таки уплыла в темноту и тепло…
Но где-то там, на самом дне, точно зияющий провал, ее поджидал холод.
— Твою мать… Что ты с ней сделал?! — воскликнул Сохатый, и Сириус осознал, что все — сейчас будет полный пиздец. Джеймс обычно не ругался на маггловский манер — да он даже слово "дерьмо" не вспоминал, пока совсем не терял от ярости голову.
Будь на месте Сопливуса кто-то другой, Сириус отдал бы ему должное: вместо того, чтобы прятаться за Эванс, он уложил ее на кровать и поднялся на ноги. А ведь мог так ее и оставить, и Сохатый ни на что бы не решился — из страха промахнуться и попасть в нее.
— Я? Ничего, — с ледяным презрением отрезал Снейп, глядя на Сохатого так, как сам Сириус смотрел бы на таракана. Или на Кричера. — Это ты, тупой долбонавт, не отставал от нее до тех пор, пока не довел до обморока.
— Язык прикуси, Сопливчик, — почти ласково протянул Сириус. Ответный взгляд Снейпа полыхнул ненавистью — едва ли не осязаемой; от нее прошибала дрожь, как от электрического разряда.
Иногда ему казалось, что он подсел на эти драки с Сопливусом. Вытащить палочку, чтобы снова увидеть этот взгляд… все равно что сигаретой затянуться — ощущения были такие же. Своего рода уникум, этот Снейп: гнусная, злобная, порочная тварь — только дай ему шанс, и он так тебя тяпнет, что ты никогда уже не оправишься. Не умрешь, о нет, но и прежним больше не будешь.
Именно так действовала темная магия; преуспеть в ней мечтали все Пожиратели, но на деле это было почти нереально: свихнешься на хуй — если прежде не сдохнешь. Ни одному шестикурснику такое не под силу, как бы он ни старался и какой бы мразью при этом ни был.
Сириус это знал. Но то, как уставился на него Снейп… что-то в его глазах наводило на мысли…
Пальцы словно обожгло — так вскипела в них кровь.
— Ну так что, Поттер? — поинтересовался Снейп, но смотрел при этом на Сириуса. — Отважишься на меня напасть, пока твоя дражайшая Эванс лежит без сознания? Сейчас она между нами не бросится… если, конечно, я не воспользуюсь ею как щитом, — добавил он с безжалостной непринужденностью и наконец-то перевел взгляд на Джеймса… в глазах его светилась жестокость — Сириус еще не видал ничего подобного, даже когда Снейп играл с мышами, словно кот.
— Так как, ты хочешь рискнуть? А, Поттер? — в его шепоте слышалось злорадство, вкрадчивое и беспощадное. — Пожертвуешь своей дамой сердца? Все, что требуется от меня, — на его губах зазмеилась улыбка, — это оказаться чуточку проворнее.
Что за чувства отразились на лице Сохатого при этих словах, Сириус видеть не мог. Возможно, те же самые, что и на его собственном. Снейп небрежно придерживал палочку в левой руке; кончик ее будто нечаянно указывал на Эванс… она лежала на кровати, неподвижная, словно мертвец, и такая же бледная; пересохшие губы растрескались…
Сириус покрепче стиснул палочку.
А потом моргнул: порыв магии задел кисть, иголочками пронесся по тыльной стороне ладони. Повысив голос, Лунатик прокричал:
— Мадам Помфри! Лили в обмороке!
Не веря собственным ушам, Сириус повернулся к нему — и в этот момент дверь с шумом распахнулась, и мадам Помфри выбежала из своего кабинета — в развязанном фартуке и с палочкой наголо. Увидев, что в больничном крыле намечается потасовка, медсестра выпрямилась и сердито взмахнула рукой.