— Только мама. Петунья огорчится, что я об лед не расшиблась.
— Вот корова, — пробормотал сквозь зубы Северус.
— Прошу прощения? — повысила голос Лили — из принципа, ибо сама обзывала ее и похлеще. — Ты это о моей сестре говоришь, вообще-то!
— Ну да. Я не забыл Петунью.
С ним что-то было не так. Лили припомнила, что раньше он вечно нервничал и уходил в глухую оборону, когда она защищала сестру от нападок, но сейчас Северус лишь слегка приподнял бровь, как будто хотел сказать: и это все? возразить больше нечего?
— Может, мы перестанем обсуждать мою семью? — произнесла Лили, пытаясь говорить рассудительно и не зная, получилось это у нее или нет.
— Я не испытываю особого желания их обсуждать, — не стал спорить он — но ей от этого не полегчало.
— Что ж ты вечно ведешь себя так… так пренебрежительно?! — взорвалась наконец Лили, растеряв последние остатки терпения. Ей снова вспомнилась миссис Снейп — неужели она и на собственного сына смотрела так же? Как тогда на Лили?
— Природный талант, — ответил Северус, поднимаясь с качелей и расправляя плечи. Лили тоже вскочила — вдруг еще удерет, как она сама вчера вечером… — Не хочешь все-таки поведать, отчего ты обошла в поисках меня весь город, не убоявшись даже зловонных дебрей моего обиталища?
Лили моргнула, но повторила:
— Я уже говорила — с тобой хотела повидаться.
— Факт, — согласился он, засовывая руки в карманы. — И я все еще жду объяснений, с какой целью.
Лили открыла рот и снова закрыла. И вдруг выпалила:
— Я не хочу, чтобы ты стал Пожирателем!
Северус смотрел на нее так, словно она перешла на русалочий язык. И поинтересовался:
— Да? И почему же?
У Лили чуть челюсть не отвисла от изумления. Да как он только мог так говорить! Так — так невозмутимо — она ощутила себя ребенком, который пытается допрыгнуть до игрушки в высоко поднятых руках взрослого!..
— Да, мне тоже интересно, с чего это вдруг? Ой, погоди — может, из-за того, что они нехорошие люди? Из-за их убеждений и поступков?..
— Ты ничего не знаешь о Пожирателях, — промолвил он безразлично, с интонацией почти скучающей, но что-то в его глазах…
— Нет, знаю! — выкрикнула Лили страстно — потому что действительно знала, потому что у нее на глазах умирали друзья, она видела их тела, рыдала на похоронах и трепетала за жизнь своего ребенка… — Они пытают людей! И уничтожают семьи! Они — они все разрушают!.. Они погубили, — тебя, нас, мою семью, моего ребенка, — они…
Северус впился в нее взглядом — и Лили ощутила, как внутри, словно песок сквозь сито, отсеиваются нужные воспоминания — все смывающий зеленый свет, и истошный вопль: "Гарри!" — кажется, ее собственный…
— Нет! — закричала она, а потом что-то грохнуло, и Северус отлетел назад. Она перепрыгнула через него и понеслась стрелой — чего вообще-то ожидала от Северуса — все дальше, дальше, в безопасность собственного дома, туда, где можно спрятаться и придумать какое-нибудь объяснение…
Лили не слышала, как он ее окликнул. Впрочем, это не имело значения, потому что она бы все равно не остановилась.
Глава 4
Северус лежал на промерзшей земле, чувствуя себя так, словно все мысли в его голове перемешались от встряски.
В своей легилименции он был уверен. И Лили совершенно точно звала Гарри.
"Это невозможно, — подумал он, — это абсолютно…"
"Почему нет? — поинтересовался внутренний голос с безупречной логичностью равенкловца. — Ты же здесь".
Он должен был выяснить — узнать, в самом ли деле…
Внутренний голос, продолжая прикидываться равенкловцем, сообщил, что раз он сам вернулся в прошлое и раз ошибка в легилименции исключается, то такое объяснение выглядит наиболее разумным. Но какая-то его часть все еще не могла в это поверить; это неверие подняло его с земли и погнало через детскую площадку и дальше по улице — до самого дома Лили…
Там внутренний голос услужливо заметил, что забарабанить в дверь, требуя немедленно его впустить — вернейший способ убедить миссис Эванс, что в дом ломится опасный псих, а потому полицейским не помешало б заглянуть к ней с рождественским визитом. Как же он привлекал внимание Лили в прошлом? Конечно, был и традиционный способ — гравий в окошко, но Лили, помнится, частенько взбиралась к себе в комнату по стелющемуся по стене плющу, когда Петунья за ней шпионила. Северус всегда боялся, что ветка сломается, Лили упадет и сломает шею, и тогда…