— О Господи — извините, пожалуйста…
— Нет, мисс Эванс, это я должен просить у вас прощения, — по взмаху волшебной палочки разлитый чай исчез, а ошпаренную руку накрыло холодком остужающего заклятья. — За свою к вам невнимательность: вы же еще не выздоровели окончательно, хотя мистер Снейп прекрасно разбирается в темных лечебных заговорах — куда лучше, чем я мог надеяться, — однако следует быть реалистами, не так ли?
Он налил ей еще чаю и даже поднялся из-за стола, чтобы лично его передать; подхватил Лили под локоть и проводил к креслу у камина — осторожно усадил, протянул напиток; она обхватила чашку онемевшими ладонями.
— Ну вот, мисс Эванс. Выпейте, согрейтесь — сейчас вам это точно не помешает.
У Лили дрожали руки. Она собиралась сделать глоток — жидкость уже намочила губы…
Дверь с грохотом распахнулась — и в теплый, ярко освещенный кабинет ворвался Северус. Лицо его казалось застывшим, точно жесткая, холодная маска; от него будто исходили какие-то эманации — так надвигающееся солнечное затмение отбрасывает перед собой полосу светотени.
На этот раз Лили пролила чай на себя и уронила чашку на ковер.
— Сев! — выдохнула она — под звук бьющегося фарфора, и на долю секунды ощутила себя заблудшим ягненком, который увидел на склоне холма своего пастуха.
Но Северус словно ее и не заметил. Он смотрел только на Дамблдора — который, казалось, даже слегка обрадовался его появлению, — пригвождая того к месту недовольным взором.
— Поить студентов Веритасерумом незаконно, — Северус скривил рот и, махнув палочкой в сторону двери, заставил ее захлопнуться — в напряженной тишине кабинета послышалось эхо.
— Совершенно верно, мистер Снейп, — отвечал Дамблдор — таким тоном, будто ему было приятно обнаружить, что его собеседник так хорошо разбирается в законах. — Однако такое злоупотребление доверием мисс Эванс в мои намерения вовсе не входило. — Он заклинанием убрал с пола осколки. — Боюсь, что мне все же следовало предложить ей менее травмоопасный напиток… кстати, хотите чаю?
— Если вы решили устроить допрос, — Северус так сощурился, что его глаза превратились в темные щелочки, — честнее было бы пойти прямо к тому, кто вас интересует. Атаковать врага в самое уязвимое место — разве так поступают истинные гриффиндорцы?
— А вы мой враг, мистер Снейп? — спросил Дамблдор — словно даже удивился, что ему приходится учитывать такую возможность.
Лили была поражена — Северус ответил не сразу, сначала долго глядел на директора, и на его напряженном лице отражались какие-то эмоции — какие именно, она не понимала… а глаза смотрели так пристально, и даже снова заблестели — точно вода в лунном свете…
— Это вы мне скажите, директор.
У Лили чуть сердце не оборвалось; она украдкой глянула на Дамблдора — но тот тоже впился взглядом в своего визави и казался теперь убийственно серьезным.
— Я как раз пытаюсь в этом разобраться, — ответил он наконец, негромко и спокойно.
— Ну да, — Северус презрительно усмехнулся — гримаса исказила все его лицо. — И помочь вам в этом должна Лили, которая даже склеротику не сможет внушить, что сегодня среда, а не четверг.
— Меня интересовала вовсе не ее способность обманывать, — все так же негромко и спокойно произнес Дамблдор. — Я знаю, что сердце у нее доброе. И мне приятно было думать, что вы смогли преодолеть свои разногласия. Но вы кажетесь уставшим, мистер Снейп — совершенно разбитым, я бы даже сказал. Возможно, вам следует заглянуть к мадам Помфри? Должен признаться, до разговора с мисс Эванс я как раз пытался разобраться в причинах, вызвавших ваш столь плачевный внешний вид… но у вас, как я понимаю, были весьма бурные каникулы. Мои соболезнования по поводу вашего отца. А тот недуг, что уложил вас в больницу… вы ведь от него уже излечились?
Северус и глазом не моргнул.
— В значительной степени.
— Надеюсь, он не помешал никаким вашим важным планам? — вежливо-озабоченным тоном продолжал Дамблдор.
Северус растянул в усмешке губы, но только спросил:
— Лили в чем-то провинилась?
— И представить себе не могу, в чем она могла бы провиниться передо мной или другими преподавателями.
— Значит, она может идти? — он говорил без нажима, но… почти как Сфинкс.
— Да, — кивнул Дамблдор. — Я только хотел, чтобы ее осмотрела мадам Помфри — чтобы мы все могли удостовериться, что ее болезнь окончательно побеждена. Хотелось бы мне как-нибудь услышать, как именно вы этого добились. Задача, похоже, была не из легких.