— Ну? Ты чего-то хотела? — спросил Северус.
Вся заготовленная речь тут же вылетела из головы; продуманные аргументы, благие намерения оставаться спокойной и бесстрастной — все это рассеялось, как дым; исчезло, как искорка Люмоса с ее оброненной палочки.
— Чего я хотела? — повторила Лили. — О, так тебе вдруг стало интересно?
— Разве я когда-нибудь задавал вопросы только из вежливости?
— За последние двадцать два года не поручусь — меня там не было, но все же рискну предположить, что это чертовски маловероятно! И перестань быть такой сволочью — вот чего я от тебя хотела!
— А ты, как я погляжу, стала крупным экспертом по сволочизму, — немедленно парировал он. Разглядеть его лицо Лили не могла — лунный свет выхватывал из мрака только узкую полоску кожи, — но готова была поручиться: оно такое же, как и его голос, бесстрастное и насмешливое.
— Да уж, еще бы! — огрызнулась она. — Я столько лет с тобой дружила, а потом с Джеймсом и остальными, а теперь вот опять с тобой — как тут экспертом не стать! И знаешь что? В тебе одном куда больше сволочизма, чем в них во всех вместе взятых!
— Польщен столь высокой оценкой моих достоинств, — откликнулся он — таким тоном, словно вся эта тирада его совершенно не задела.
— Да, представь себе, я вообще в тебе вижу массу достоинств — не ожидал, да? И хочу, чтобы ты тоже хорошо ко мне относился, но ты ведь ни хрена не объясняешь, просто отталкиваешь меня и уходишь, и все… Сев, я не такая умная, как ты, я не сумею вычислить, что у тебя на уме…
— Ну разумеется, не сумеешь, — кажется, он счел ее полной идиоткой уже за одни эти слова. — Я был двойным агентом много лет — куда дольше, чем ты красовалась в рядах Ордена; да, Темный Лорд в конце концов меня убил — но он, черт подери, и тогда думал, что я на его стороне.
— Я там вовсе не красовалась! — Лили оскорбилась настолько, что даже сменила тему; самые разумные из ее серых клеточек не преминули отметить, что этого-то, должно быть, Северус и добивался.
— Да? В таком случае, впору поинтересоваться, чем же ты там занималась — слепой котенок, и тот больше твоего замечает; даже Поттер видит опасность куда лучше, чем ты.
— Я же говорила, что создавала… но не в этом дело! Мне без разницы, красовалась я там по-твоему или нет; мне вообще начхать, кто что делал во время войны, меня заботит только то, что есть сейчас! А сейчас ты держишься так… словно меня ненавидишь, — конец фразы прозвучал неожиданно жалобно.
— Не ненавижу, нет, — возразил Северус — без желания отмахнуться, но и без особого воодушевления. Он словно закрылся от нее. Наглухо.
— Тогда не веди себя так. Пожалуйста… — слово вырвалось само собой, почти помимо воли, но Лили все же заставила себя продолжать. — Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями. Это единственное, что есть хорошего во всем этом возвращении назад, когда все повторяется по второму кругу… Мне так ужасно жаль, что я сбежала, когда…
— Иначе и быть не могло, — его голос чуть смягчился. — Это темное проклятие, Лили. Ты была не в себе.
— Но…
— Попробуй все-таки допустить, что я весьма неплохо разбираюсь в темной магии.
— Но ты же не сбежал, как только Контрапассо с тебя спало.
— Нет, я разгромил палату и пообещал распотрошить целителей, если они немедленно тебя не найдут, — ей показалось, что на этих словах он чуть скривился.
— Но… почему я тогда так поступила?
Северус вздохнул. Лили так и подмывало сказать, как это нелогично с его стороны: сначала годами донимать ее разговорами о темной магии, а теперь кипятиться из-за того, что приходится что-то объяснять.
— Потому что темная магия действует на разум — и жертвы это тоже касается. Принцип тот же: кто может контролировать себя, когда творит заклятье, может и дистанцироваться от своих ощущений, когда заклятье наложено на него. Ты же вся уходишь в сиюминутное переживание, тебе никогда не приходилось внутренне отстраняться и подниматься над своими эмоциональными импульсами. Если бы ты осталась и начала надо мной хлопотать, это значило бы, что та дрянь все еще на тебя действует.
— А почему ты тогда так расстроился… и разозлился?
— Потому что только что провел исцеляющий обряд, а это сложная темная магия. Я всегда испытываю злость, но обычно лучше ее сублимирую.
— Но ты всегда раздражительный, — возразила Лили. — По меркам обычных людей, я имею в виду.
— Это потому, что я всегда злюсь — просто не показываю, насколько именно.