Так. В первую очередь надо поскорее выбраться из леса.
Лили зашагала быстрее. Она по-прежнему шла на запад; успокаивала себя, прокручивая в голове воображаемую схватку с мантикорой — или мантикорами, если их окажется несколько. Магия на них почти не действует… может, ослепить? Или приклеить лапы к земле? Щитовые чары наверняка отбросят эту тварь назад…
Она замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась — сердце гулко колотилось в груди, все чувства обострились… слева хрустели ветки, она напрягла слух, пытаясь расслышать что-то, кроме собственного тяжелого дыхания, и наконец-то смогла разобрать… стук копыт?
"Ох", — подумала она — из густых кустов вынырнули три кентавра, с луками и столь грозным выражением на лицах, что и оно вполне тянуло на оружие. К их лоснящимся от пота крупам прилип разный сор и мелкие веточки… хотя нет, из луков в нее целились только двое. У третьего было копье.
— Что, еще один? — спросил гнедой кентавр с рыжеватыми волосами. — Откуда ты здесь взялся, маленький человечек?
— Откуда бы ни взялся — его тут быть не должно, — прогремел второй, тот, что с копьем; он напомнил Лили Северуса — вороной мастью, бледной кожей, словно светящейся в лунном свете, и выражением лица, которое явно отдавало чем-то вроде "прочь с дороги, жалкие создания". — Это наш лес.
— И сегодня тут довольно оживленно, — ничуть не смутившись, отвечал гнедой.
— Тебе лучше уйти, маленький человечек, — сказал третий кентавр — весь темный, если не считать белков глаз. Похоже, он был среди них главным: стоило ему заговорить — и второй, похожий на Северуса, тут же прикусил язык, хотя явно хотел огрызнуться. — Детенышам тут не место.
— Большое спасибо, — произнесла Лили, пытаясь говорить со всем возможным почтением, — и извините, пожалуйста, но вы случайно не видели тут еще одного человека? Мальчика, примерно моего возраста, с черными волосами…
— Спроси у Бэйна, — посоветовал гнедой кентавр таким тоном, словно его это изрядно позабавило.
— Этот юнец! — воскликнул тот, что напоминал Северуса; видимо, это и был Бэйн. — Ну попадись он мне только!..
— Тихо, — скомандовал вожак, и Бэйн послушно заткнулся. — Не время вести себя как беспечные дети, когда где-то там разгуливает зверь. Ронан, проводи человечка до опушки, потом найдешь нас. Мы пойдем вперед.
Ронан кивнул. Застучали копыта, и вожак с Бэйном умчались прочь и скрылись в подлеске под треск ломающихся веток.
— Пошли, маленький человечек, — сказал Ронан. — Тут где-то бродит мантикора, и в это время года пищи для нее немного.
Чтобы не отстать, Лили пришлось перейти на бег.
— Спасибо, — выдохнула она, труся рядом с кентавром. — Я никак не могла вспомнить, как борются с мантикорами…
— Утыкивают стрелами и копьями, — отвечал тот. — От ваших деревяшек толку мало. Думаю, тебе лучше сесть на меня верхом — ты слишком шумишь, эта тварь нас мигом найдет, — он притормозил. — Залезай. Но чур, об этом не трепаться, и повторения не будет.
— Ко-конечно, — Лили чувствовала ужасную неловкость, но вместе с тем и признательность; забралась к нему на спину и уселась, радуясь, что утром надела под мантию вельветовые брюки, чтобы не замерзнуть.
Ронан вывез ее из леса и остановился там, где заканчивались деревья и начинались их тени. За границами черноты снег был пустынным и ярким от лунного света.
— Эм-м… Ронан… сэр? — спросила Лили, сползая с лошадиного крупа.
— Да, маленький человечек? — отозвался тот.
— Тот мальчик… вы не знаете, куда он пошел?
— На восток. Добрался ли он до места своего назначения, я, однако же, сказать не могу.
— Огромнейшее вам спасибо, — выпалила она, срываясь с места, и побежала вдоль деревьев туда, где высилась темная громада ивы.
Тычок палкой — а дальше Лили ждали уходящий под землю осклизлый лаз и холод, хоть и не такой кусачий, как снаружи, но все-таки довольно неприятный. Потолок там был низкий — идти пришлось согнувшись в три погибели, а в паре мест даже ползти на четвереньках, зажав волшебную палочку в зубах. Лили никогда здесь раньше не бывала… и Ремусу приходилось так мучиться каждый месяц? Неужели нельзя было сделать нормальный проход?
И Северус когда-то тоже сюда спустился…
На глаза навернулись слезы. Доверие… о Господи, она же им доверяла! И неважно, что они никогда не причиняли ей зла (ну, не считая Питера, конечно). И неважно, что их подозрения в конце концов оправдались, и Северус, хоть и на время, действительно стал именно таким, как говорил Сириус. Так все равно нельзя; наказание не должно предшествовать преступлению, и нельзя карать людей на основании одних догадок, не подкрепленных ничем, кроме ненависти.