— Укажи! — снова скомандовала она палочке, и та послушно повернулась на север. Лили двинулась в том направлении, время от времени перебираясь через россыпи камней, и наконец огоньки Хогсмида растаяли во мраке, и она осталась одна. Ни звука — только ветер, ее собственное тяжелое дыхание да шорох шагов по холодной, бесплодной земле.
Тучи раздвинулись, и снова показалась луна — крупнее, чем раньше, и ниже висящая в небе. Хлынул серебристо-белый свет, омывая высокие валуны, и их тени опрокинулись вниз и потянулись к Лили.
Где-то в дюжине метров впереди появилось что-то черное, отделилось от затемненной верхушки скалы. Лили оцепенела, сердце замерло в груди…
Но это оказался не Северус. Это была мантикора.
Вокруг ее гривы нимбом сиял лунный свет. Лили скользнула взглядом по ее хвосту — черному, с резко очерченными угловатыми выступами и ядовитым жалом на конце. Глаза твари горели во тьме, как два рыжих уголька; точь-в-точь как те сигареты, что курил Сириус после смерти Регулуса.
Мантикора подобралась, напрягла мышцы — лунный свет мазнул по согнутой задней лапе — и прыгнула.
Внутренний голос завопил: "Ты что творишь?!" — но Лили зажмурилась и прокричала:
— Иллюминатус!
Под веками вспыхнуло — свет ударил ослепительной волной, и мантикора истошно заверещала. Лили открыла глаза — тварь хлопала себя по лицу, металась то вправо, то влево, но нюх она явно не потеряла, так что…
Заклинание дымовой шашки слетело с палочки само — Лили даже не успела осознать, что совершает ошибку: да, дым скрывал ее от мантикоры, но в то же время и мантикору от нее. Что ж, та теперь ослеплена как минимум дважды; самое время убираться куда подальше. Только не в деревню, к людям эту зверюгу подпускать нельзя, но вот если заманить ее в какое-нибудь ущелье…
Лили побежала направо; бросила перед собой заклятье, определяющее рельеф местности — когда-то она отыскала его, чтобы помочь Ордену с ночной рекогносцировкой. Ага, вот: где-то метров через двенадцать начинается обрыв.
Она затормозила на самом краю; гравий брызнул из-под ног, с рокотом обрушился в овраг, где метрах в пяти-шести внизу виднелась замерзшая река.
Вот только тот рокот — это оказались вовсе не камешки. Похоже, мантикора прекрасно сориентировалась и по запаху.
Лили кинулась вперед — слишком крутой склон, она заскользила, точно на лыжах, вниз-вниз-вниз, а потом земля вывернулась из-под ног, будто отрезанная ножом, и вдруг возникла снова; Лили рухнула на камни — они покатились в разные стороны — ободрала ладони, и, похоже, на сей раз точно повредила лодыжки. Охнув, она поднялась на ноги; мантикора рычала — из горла рвались низкие, раскатистые звуки, под лапами осыпался щебень — зверюга спускалась по склону, и Лили сама удивилась силе своего испуга, тому, как все тело пробрал озноб…
Кое-как дохромав до реки, она ступила на лед. Тот затрещал, но выдержал. Ей захотелось глянуть назад; желание было внезапным и отчаянным, как удар молнии, и, не успев его подавить, Лили повернула голову. Растрепанная прядь упала на щеку, но не помешала разглядеть мантикору — лунный свет озарял ее человеческое лицо, горящие глаза и оскаленные зубы, а по подбородку стекала кровь, тварь явно собиралась прыгнуть — высоко занесла хвост, как для удара…
Лили метнулась к другому берегу. Порыв воздуха — она шлепнулась на лед, и жало прошло над головой впритирку — под животом разбежались трещины, студеная вода обожгла сквозь одежду, и кожа взорвалась отупляющей болью, точно от какого-то коряво наложенного Круциатуса, а потом пальцы нащупали впереди каменистую твердь, Лили попыталась ухватиться, подтянуться…
Позади на лед обрушилось что-то тяжелое — раздался хруст, потом плеск воды; когти мантикоры разодрали вымокший плащ и рванули назад — руки разжались, резкая боль опалила спину и потекла вниз — к коленям и дальше по икрам, четыре горячих полосы, и Лили вскрикнула…
Мантикора взвыла не своим голосом, и неожиданно когти исчезли.
Какой-то человек — чьи-то пальцы тисками сомкнулись чуть выше локтей и потянули ее наверх из реки; Лили трясло, она вцепилась в своего спасителя — слишком худые руки, слишком тощий подросток со стальной хваткой…
— Сев! — ахнула она.
— Я покинул школу всего час назад — а ты за это время умудрилась попасться мантикоре, чуть не утонула и в придачу продрогла до костей?