"Или же, — вставил ее внутренний дементор, — теперь тебе просто не все равно. Тяжело, знаешь ли, из-за кого-то переживать, когда ты сыта им по горло".
Наклонившись, она стукнулась лбом о столешницу. Как можно получить отпущение грехов, если священник все время повторяет: "Да разве это грехи? Почему ты не каешься в том, что по-настоящему важно?"
Дверная ручка начала поворачиваться. Лили выпрямилась и откинула волосы с лица; не сводила с нее глаз, хоть и знала, что Северус опять будет вести себя холодно и отстраненно… и все равно надеялась что-то прочесть по его бесстрастному лицу.
Ну и еще тебе просто нравится на него смотреть.
А потом Лили уставилась на вошедшего. Потому что это оказался не Северус, а Люциус Малфой.
Она вскочила на ноги.
— Экспеллиармус, — сказал Малфой.
И ничего. Он смотрел на Лили, а Лили на него.
— Акцио волшебная палочка, — наконец скомандовал он, и та прилетела с прикроватного столика прямо к нему в руки.
— Какое убожество, — вздохнул Малфой, будто его и впрямь разочаровала столь легкая победа, и выпустил ее палочку — та упала на пол. — А я-то думал, что Северус хоть чему-то тебя научил — но, с другой стороны, он бросил тебя тут одну, так что не исключено, что на самом деле ты ему безразлична, — он обернулся: дверь снова распахнулась, и в комнату ворвался Северус — хмурый и грозный, как надвигающаяся волна. — Или это был такой урок на тему "как полезно обладать хотя бы минимальным интеллектом"?
— Уж кто бы говорил об интеллекте. Странно, кстати, что ты забрался так далеко на маггловскую территорию и еще не скулишь от ужаса, — он каким-то образом умудрился захлопнуть за собой дверь, не притрагиваясь ни к ней, ни к своей палочке. Лили была впечатлена.
— О, это очень напоминает поход в цирк, — со сдержанным отвращением заметил Малфой. — Только скучнее, чем я думал. Еще ни одного убийства — даже для того, чтобы войти сюда.
— Он что, так шутит? — не веря собственным ушам, воскликнула Лили.
— Да, — ответил Северус, не сводя глаз с Малфоя.
— Мой мир уже не будет прежним, — сказала она.
— Похоже, нас всех сегодня ожидало немало сюрпризов, — Малфой брезгливо скривил рот — гримаса показалась знакомой. Неужели Северус перенял эту мину у него? Фу-у… — Вообразите, скажем, мое удивление. О тебе, Северус, столько всего рассказывали… например, о чарах Троекратного возвращения — я думал, что отыскать тебя будет гораздо труднее, уж об этом ты позаботишься.
"Чары Троекратного возвращения? — подумала Лили. — Те самые, которые отражают все атаки назад в моих обидчиков?"
— Я принял меры, — Северус смотрел на собеседника с пренебрежением и открытым вызовом, — такие, какие должны были оказаться тебе не по зубам. Но, очевидно, что-то все-таки упустил.
— О, видишь ли, — губы Малфоя тронула улыбка — и насколько же она была неприятной, — ты слишком увлекся конкретикой и забыл о главном. Да, поиски тебя и этой грязнокровки оказались безрезультатны, но ты же помнишь, что темная магия оставляет следы. Достаточно было определить местонахождение того, кто недавно активно ею пользовался. До смешного просто, я бы сказал.
— Не знал, что у тебя есть фокусатор, — холодно сказал Северус. — Как жаль, что моя неосведомленность привела к необходимости терпеть твое присутствие.
— Однако кое-чего я все-таки не понимаю, — с апломбом произнес Малфой, почти никак не реагируя на слова собеседника. — Один человечек из Мунго сообщил мне, что то проклятие, которое наложило на тебя это… существо, — он скользнул по Лили взглядом; серые глаза его казались пустыми и холодными, — весьма походило на темное. Слабенькое, но тем не менее темное. Тот человек занимался вашим лечением: твоим, когда заклятье действовало, и ее, когда начала действовать отдача… но у меня никак не укладывалось в голове — как так получилось, что ты дал себя проклясть какой-то безмозглой грязнокровке? Я помню, каким ты был в одиннадцать лет, когда мы познакомились: чумазый, вечно сквернословящий мальчишка, — но ты и тогда уже знал немало темных заклятий.
Лили мигнула. В одиннадцать лет? Это было ужасно, но вместе с тем и… впечатляло.
— По твоим меркам — у тебя-то на книги практически аллергия, — сказал Северус. — Чуть дотронешься до страницы — и привет, крапивница.
— И кроме того, мне показалось странным, — Малфой продолжал говорить как ни в чем не бывало, только сощурил светлые, почти бесцветные глаза, — что грязнокровка вообще прибегла к Темным искусствам. Разве что это ты занимался с ней ими, и во время урока что-то пошло не так.