Харди вежливо, коротко, без подобострастия поклонились и попросили проследовать в каюту. Джона шёл следом, и относительно Джоны были, вероятно, какие-то указания, но он замотал головой и вцепился в полу потрепанной куртки Харди. И пришлось кивнуть:
-- Он со мной.
Гарри куда-то подевался, но перед тем, как исчезнуть, шепнул, что всё чисто. Харди надеялся, что тот отправился отдыхать.
Харди же провели в большую, светлую гостиную, предложили чая и легкий ужин, "весь спектр услуг" и "приятных дам для бесед." Знал Харди те беседы.
Корабль принадлежал Федерации перевозчиков Шестого сектора, а Шестой сектор в основном заселен митани, в языке которых "беседа " и "секс" -- это одно слово. Они даже деловые переговоры примерно так и ведут, как у них принято "беседовать."
Харди не был готов сегодня вечером беседовать. Тем более с теми, кому за это заплатят. У него есть принцип -- никогда не покупать секс (ему самому, было дело, за секс заплатили, но он был тогда совсем молод, практически зелен, и жутко голоден). Он хотел спать. Он опустился в кресло, обитое натуральным шелком, а легкий ужин состоял, разумеется, из двенадцати блюд основной части и еще скольких-то десятков закусок.
Однажды, к слову, ему пришлось варить свои кожаные ботинки, чтобы не умереть с голоду.
Так что пять десятков маленьких мисочек и тарелочек уже не сокрушали его воображение.
А, на приёмах Королевы он бывал тоже -- там обычно от двухсот до трёхсот блюд.
Харди по-прежнему чертовски хотел спать. Он, кстати, подозревал, что спать на самом деле хочет Джона.
***
Микаэль решил, что перед сном ещё успеет прочитать докладную записку Лойс относительно ситуации в Пятнадцатом квадранте, потому что поступили новости, и новости были тревожны.
Будто бы Нарьери и Нетоба хотят выйти из Содружества, но это было бы печально, поскольку именно там располагаются крупнейшие запасы палладия.
И, разумеется, будут те, кто предложит применить меры принуждения...
В дверь постучали, что означало -- посетитель прошел через все посты охраны и был признан безобидным.
Микаэль открыл дверь, на всякий случай всё же держа папку с докладом наперевес -- умело примененная папка иной раз эффект производит поразительный.
Впрочем, применять её не пришлось.
На пороге стояла маленькая радужная женщина поразительной красоты -- и Микаэль узнал в ней посла от той планеты в созвездии Водовоза. Той, что с непроизносимым названием. Фотография в ознакомительном профайле вовсе не давала представления о том, насколько она хороша на самом деле.
-- Здравствуй, -- сказала она на правильном, формальном стандарте, изящно склонив маленькую головку.
Микаэль кивнул, про себя особенно жалея, что, конечно, войдут в Содружество. А они такие маленькие и такие чертовски красивые.
-- Войдите, пожалуйста, присаживайтесь.
Она была, верно, совершенно невесомая, потому что двигалась легко и беззвучно, будто вовсе не касаясь земли, только её многослойное, скромно-серое платье мягко прошелестело, когда опустилась в кресло.
-- Вы, -- сказала, -- брат того господина, который однажды приезжал изучать нашу культуру. По крайней мере, мне так было сообщено. Надеюсь, я не была введена в заблуждение?
Микаэль, откровенно говоря, не был в курсе того, где во Вселенной успел за последние десять лет вытоптать свои следы братец. Он, господи боже, заботился о его благополучии, а не о том, с кем ещё он переспит. И уж тем более не понимал, причём здесь сейчас Харди.
-- Если вы имеете ввиду Алехандро Гарсиа, виконта Соммерсета, известного также как Харди Квинс, то да. Это мой брат.
-- Харди Квинс, -- повторила женщина. -- Да, он так себя называл. Могу я с ним поговорить?
Микаэль заново и внимательно оглядел женщину:
-- Можно ли узнать, зачем?
Женщина явственно засмущалась, сделавшись ещё более радужной.
-- Мне непонятна ваша культура. Я ехала сюда с намерением заключить дружественное соглашение, но... Я должна заботиться о своём народе. И теперь я вовсе не уверена, что соглашение принесёт нам пользу, а не вред. А ваш брат... он честный человек. Он поможет мне разобраться.
Микаэль подумал, что Харди, верно, и с нею успел переспать.
Тяжело вздохнул и кивнул:
-- Его нет сейчас на планете, но он прибудет через стандартные сутки. Я думаю, вашу встречу можно организовать.
***
Харди возвращается домой -- хотя теперь уже вовсе не ощущает Бутангу домом -- рано утром по местному времени -- и, стоя у окна в зале ожидания космодрома, видит бледное нежное небо, какое бывает здесь после дождя или снега. Ещё на взлетной полосе он успел вдохнуть воздуха Бутанги -- того самого, который запах родины и вроде как должен быть слаще мёда и крепче виски.
Но у Харди голова вовсе не закружилась. Когда-то давно Бутанга казалась ему огромной и непознаваемой, и он мечтал о том, что вот бы побывать на другом континенте или там слетать на какую-нибудь из лун, а о большем и не помышлял. Теперь Харди чувствовал, будто бы родная планета стесняет его, сдавливает, пытается втиснуть обратно в себя, хотя он не успел даже ещё добраться до фамильного особняка.