Взрыв веселого хохота был ему ответом. Иначе реагировал усатый гигант Попов. В его глазах блестели слезы:
— Штрельба будет, а дошку жалко. Кто его жнает, как она там?
Хохот замолк. Все сочувствовали Попову. Дочка была невестой удачливого охотника Сушкова, сопровождавшего на «Адмирале Завойко» командорскую пушнину в Петропавловск и успевшего всем понравиться.
Деловой и выдержанный Кичин подошел к вопросу совсем с другой стороны:
— Ешли оштрова штали японшкими, нужно требовать ш микадо дешать мильенов.
Опять грянул хохот: слушатели были в восторге от его наивной уверенности, что японцы заплатят. Подошел стоявший на вахте Глинков.
— Чего смеетесь? Если острова забрали, придется силой их отбивать, а это не шутки!
Подошедший комиссар успокоил:
— Все это слухи. Толком и белоэмигранты ничего не знают. Пока не будет подтверждения, нечего об этом и говорить. Наше правительство заявит протест. Вот тогда всё будет ясно.
— Стать к борту! — раздалась команда. Над притихшей рекой полились протяжные звуки русской зори. Им вторили трубы китайских горнистов со стоявших рядом крейсеров. Это был привычный ритуал спуска военного флага, но сегодня в этих рыдающих звуках была неприкрытая печаль. «Неужели Командоры для нас потеряны? — думал каждый, снимая фуражку по команде «Флаг спустить». — Японец сейчас силен».
Было уже темно, когда к кораблю с берега направилась шампунька. Штурман вернулся с берега с объемистым свертком в руках.
— Что это вы купили, Михаил Иванович? Кажется, книги?
— Ничего не покупал, Николай Петрович. Эти книги мне подарили.
— Все она?
— Все она.
— Наверно, захватывающий французский роман?
— Совсем не роман. Только что вышедшее в свет «Admiralty Manuel of Navigation».[49] —Штурман развернул сверток. — Вот, пожалуйста, посмотрите.
Нифонтов перелистал книги:
— Прекрасно издано. Какие четкие чертежи! Отличные фотографии, особенно облака… Теперь вы всех английских штурманов заткнете за пояс.
Штурман сделал вид, что не замечает иронии, и взял тон опытного педагога.
— Навигацию, Николай Петрович, по книге изучить нельзя. Хотя хорошая книга, конечно, большое подспорье. И не только английская или французская. Я предпочел бы русских авторов, Шейковского или Матусевича, например. Но в Шанхае их не купишь.
— Да и не только в Шанхае. В России сейчас вся бумага идет на политическую литературу.
— Не думаю, что вся, — улыбнулся штурман.
— Но почему на заглавных листах нет дарственной надписи?
— Она в моём сердце.
— Вот видите! А вы недавно объявили, что у вас нет сердца.
Все рассмеялись, штурман встал:
— Разрешите идти переодеться, Николай Петрович?
Нифонтов разрешил. Когда штурман снова появился в кают-компании, чтобы принять участие в чаепитии, старший офицер спросил:
— О Командорах ничего не слыхали, Михаил Иванович? Что их японцы заняли?
— Не слыхал. В сегодняшней «Шанхай Дэйли ньюс» ничего об этом нет. Наоборот, сообщается о заявлении японского дипломата в Вашингтоне, что Япония в этом году выведет свои войска с нашей территории. Оставит их лишь на Сахалине, до «урегулирования николаевского инцидента». О Командорах, наверно, утка. Уж кто-кто, а американцы бы об этом первые узнали…
— У Григорьева заболела жена, и я отпустил его на берег до завтра. Вам придется отстоять за него «собаку», а я хорошенько высплюсь.
— Побойтесь бога, Николай Петрович! — вмешался старший механик. — Ведь так можно и царствие небесное проспать. От обеда до ужина вы все время спали.
Нифонтов сложил губы трубочкой:
— Вы ошибаетесь, я не спал, а читал.
— И при этом храпели так, что в коридоре было слышно.
— Это у меня такая привычка, Петр Лукич: когда я читаю, обязательно храплю.
Штурман и механик засмеялись.
В полночь, сменив Глинкова, Беловеский вступил на вахту. На темном небе застыли свинцовые тучи. В просветах ярко сияли звезды. Дул слабый теплый ветерок. Вдали за Шанхаем полыхали зарницы. На мгновение небо освещалось дрожащими голубоватыми вспышками, резко обрисовывался зазубренный контур горизонта, черепичные крыши строений, мачты и трубы крейсеров, цилиндрические резервуары «Стандарт ойл» у поворота реки.
Гроза бушевала где-то далеко над просторами Янцзы, и грома слышно не было.
Коротая вахту, штурман прохаживался со шканцев на бак и обратно, разглядывал силуэты барж и сампанов, проносившихся по темному коридору никогда не засыпавшей реки.