С того дня я не играю в карты.
Ни в дурака, ни в пьяницу.
В шахматы, нарды, домино - пожалуйста, а в карты - увольте.
Я видел уровень!
Играть ниже этого уровня, играть хуже Мазяра - для меня оскорбление.
Мне этого уровня не достичь.
Я не хочу его достигать.
Я не хочу становиться дебилом, ограниченным в своем восприятии мира четырьмя мастями и устным счетом до тридцати шести.
Мир - больше карточной колоды.
Я хочу понять весь мир, а не только тридцать шесть листов.
36. Как всё просто!
Средь бела дня!..
Вы только представьте себе:
Сидим, после обеда, катаем в домино.
Суд и кухня работают в обычном режиме, часовые на посту, Родина и заключенные в ней зыки под охраной и обороной автоматчиков и дубаков.
Раскрывается дверь и Вова Кайфуй провозглашает:
- Сёмин. На выход с вещами. Пять минут на сборы.
Перевод на новое место - это всегда тревога и стресс, что для солдата, что для зыка, ибо ни зыку, ни солдату никогда не говорят, куда и для чего их переводят. На новом месте неизвестно как всё будет и не факт, что лучше, а на старом остается нажитое - общаковый кипятильник, моими руками сплетенный конь и протянутые мной веревки для сушки белья, непрочитанные книги, вчера полученные в тюремной библиотеке, шахматы и домино, новенькие стиры, хорошие и нескучные соседи - Муля, Ушак, Мазяр, Фаттих и этот сам себе не нужный Вова.
В арестантской и солдатской жизни перемены - всегда не вовремя и всегда пугают. На старом месте уже обжился и всё тебе понятно, а на новом - мрак и мгла.
Сообщество озадачила неурочность перевода - на этап собирали после ужина, давая принять пищу в чистой хате, а не в грязной транзитке. Значит, не на зону.
- Наверное, на Рузаевку переводят? - предположил Ушак.
- Какая Рузаевка? - возразил Муля. - Он за Верховным числится. Там его касатку разбирают. Наверное, на КПЗ.
- Или в карцер, - утешил меня Мазяр.
В карцер забирали "с вещами" и в любое время суток, но я вел себя хорошо, замечаний не имел и карцер мне выписывать вроде было не за что.
- Собрался? - Кайфуй отпер дверь, - Выходим.
Я вышел из Пять Три на продол:
- Куда меня, Вован?
- Сейчас узнаешь.
Рожа у Кайфуя - каменная. Он с одинаковым выражением на лице водит в баню, на прогулку, к следователю и адвокату, выводит на этапы. По его роже ни за что не догадаешься, куда он тебя сейчас поведет, даже если он приведет тебя в расстрельный коридорчик.
"Повел не через прогулочные дворики, а на первый этаж".
"Значит, не в карцер".
"Вывел на улицу. Значит, точно не в карцер".
"Повел на вахту".
"Прав был Ушак. На этап".
"Сейчас в шлюзе стоит автозак, доверху набитый зыками, и меня введут в него последним".
Локалка.
Еще локалка.
Вошли на вахту.
Слева "обезьянник", справа выход в шлюз.
Выход открыт и мне видно, что никакого автозака там не поставлено. Шлюз пуст.
Налево, в коридор, где меня шмонали при приемке.
Дальше комнаты досмотра, дальше комнаты следователя, дальше комнаты для свиданий. Всё дальше по коридору.
Дверь поперек коридора.
Заходим в эту дверь - попадаем в крохотную рекреацию, куда выходят несколько казенного вида дверей:
- Спецчасть.
- Бухгалтерия.
- Хозчасть.
и
- Начальник учреждения.
Кайфуй открыл эту дверь:
- Заходим. Руки за спину.
В кабинете четверо - Дзержинский, повешенный над столом Хозяина, Хозяин за столом под Дзержинским, Кум на одном из стульев вдоль стены и ментовской майор в погонах с синими просветами на кителе.
- Все свои вещи забрал из хаты? - спросил меня Хозяин.
Раз Хозяина беспокоят вопросы сохранности моего личного имущества, то на карцер сидеть пойду сегодня точно не я.
- Все.
Хозяин поднялся со своего места и обратился к майору:
- Ну, мы вас оставим. Разговаривайте. Я - на обход.
Кум встал вслед за Хозяином с сказал мне странное:
- Зайди потом ко мне.
Эти слова не имели перевода на русский язык.
Арестантов по тюрьме водят, а не сами они, руки в брюки, по кабинетам расхаживают. "Зайти" к Куму я никак не мог, ни "потом", ни "позже", потому что я сижу в хате, в охраняемой зоне, а кабинет Кума - на вахте, за двумя локалками и тремя запертыми дверями. Вне охраняемой зоны. Считай, на воле. Попасть из охраняемой зоны в неохраняемую означает то же самое, что попасть из тюрьмы на волю.
Кто меня пустит?!
- Здравствуйте, Андрей Борисович, - поздоровался со мной майор.
Дурное начало.
Если со мной, двадцатилетним, начинают разговаривать "на вы" люди, стоящие по своему положению намного выше меня, добра не жди. А уж когда они вспоминают мои имя-отчество - дело труба.