Сотни земляных копий взметнулись в небо и полетели в него. Он отпрыгивал, ставил щиты, уклонялся и уходил «ветряной дорогой». Не планировал ей пользоваться часто, но Миура чуть ли не зубами скрежетал от гнева, слишком уж играючи выглядел уход из-под атаки с её применением, так что парень решил её применять.
— Рёто и Сяо были официальными наследниками, — продолжил юный табурщик издеваться над отцом. — Но они бастарды по силе крови, отбросы, а я хоть и ублюдок по происхождению — истинный Обата по мощи.
Разломы земли гнались за ним, но он ловко перепрыгивал и уходил. А потом почва исчезла разом в радиусе пятидесяти метров. Но парень не рухнул, а лишь отлетел на крыльях ветра. Чем еще больше выбесил и без того разъяренного родителя.
— Мне стыдно, что ты мой отец. Мне горестно, во что превратился клан. Но ничего. Я верну ему сначала доброе имя. А потом славу и величие. Но ты всего этого уже не увидишь!
Два ветряных серпа срубили старую подстанцию, опрокидывая её на Миуру.
Он поймал её земляными подпорками. Безымяныш подрезал два столба, но их перехватили колонны из прессованного грунта, тогда японец подрубил два исполинских дерева. Зеленые гиганты с треском падали на Миуру. Их он принял на доспех, а потом опустился под землю.
Безымяныш предсказал, где он вынырнет и еще до того, как отец выскочил из земли, подготовил торнадо, и как только Миура показался на поверхности, его выдернуло вверх будто штопором.
Воздушный вихрь был такой силы, что земляные техники не могли к нему пробиться. Он не ширился, как всегда бывало, а ускорялся будто центрифуга. Гул стоял невероятный.
Безымяныша и самого потянуло вперед, хоть он и стоял в сотне шагов. Давление, создаваемое в воронке, давило на уши.
Всё это время облака тяжелели. Черная туча будто древний хтонический бог спускалась ближе к земле. Молния обрушилась в торнадо словно гнев небес.
Сплошной искрящий светящийся вихрь ослепил и самого Безымяныша.
А когда техника развеялась, к его ногам выбросило Миуру.
Едва отросшие волоски вырвало от давления, и по всему телу остались мелкие красные точки. Глаза были выпучены, чуть не выскочив из орбит. Из носа и ушей шла кровь. Плечи, локти, кисти и пальцы были вывернуты в обратную сторону.
В глазах Миуры застыло неверие. Гарант клана, так его звали. Развеялась вся слава, приобретенная в смертельных схватках. Развеялась по ветру.
Он сплюнул кровью, попытался подняться, но смог лишь сесть на колени.
В руках Безымяныша соткалась молниевая катана.
— Хоть в последний миг не будь ублюдком, скажи, что должен. Войди в хроники рода достойно принявшим смерть.
Миура устало кивнул.
— Я признаю твоё лидерство по праву сильного, — прохрипел он. Если бы умел плакать, наверное, заревел бы от бессилия, но вместо этого мужчина лишь запрокинул голову и зарычал.
Трескучая катана поднялась вверх. Счет контроля техники шел на секунды. Безымяныш нарушил правило и истратился в ультимативном навыке почти полностью, чуть снова не шагнув за грань утраты дара. Но так было надо.
— Я как лидер клана признаю тебя дерьмовым отцом и оступившимся предводителем. Приговариваю к смерти. Во имя моего господина. И во имя…
— Такеши Обата-Асакура! — проговорил Арс.
— И во имя клана! — дополнил Такеши, опуская меч.
Глава 25
— Стойте, — прохрипел Миура. — По глазам было видно, что прочувствовал страх смерти, но не затрясся и не стал молить о пощаде. — Вы должны еще кое-что знать…
— Говори, — кивнул Такеши, не ослабляя бдительности.
— Джуны не погибли. У них была дочь и… — он закашлялся, не смог договорить и потерял сознание.
— Ну твою ж медь! — выругался я. — Вливать силу в него не буду.
— Как вы там говорили, — усмехнулся Безымяныш. — На клифхенгере оборвал.
— Ага.
Как только Миура сдался, звуки битвы стихли, и я побежал туда, ученик остался стеречь отца. Видно было, что даже ходьба далась бы ему с трудом.
— Тетушка мертва? — спросил он по связи.
— Да куда там, — сдерживая ругательство, процедил я. — Её даже исполинский памятник не убил. Я обошел его смотрю, Сатоми по колено в почву вошла, поймала эдакую махину у самой земли своими черными щупальцами. Держит. Руки, ноги трясутся. Я импульсом подлетел, выдергивая её из-под пресса, упали, прокатились и успел подавитель врубить.
— А сейчас что с ней?
Я махнул рукой.
Великовозрастная школьница прыгала по полю боя со шкатулкой в руках, буквально танцевала с ней.
— Вцепилась в него, чуть пальцы не откусила, когда забрать пытался, — я машинально бросил взгляд на кровавые след от зубов.
Если Миура выкарабкается сам, то расскажет, что знает, тратить ресурс лекарей на него сейчас было нерационально. Работенки у них хватало, даже с учетом тройки пленных целителей, который тоже на нас сейчас работали.
Гойле Благих смог вытащить пятерку бойцов с того света. Одного буквально на последних секундах. Пилот из новичков был одаренным пятого ранга, держал доспех, не в силах выбраться из-под покореженного шагача, в итоге все же запас энергии кончился, рванный край брони проткнул парня, но его напрочь заморозили вместе с машиной. И в этот момент я и подбежал, ледышку вытащили, вывели из плена стихии сразу под мой исцеляющий навык.
Из нового состава Псов Такеши в живых остались очень немногие, но даже с учетом того, что мы прикрывались ими, имперцами, и Сигуровцами, потери были большие. Десять человек.
Для конфликта подобного масштаба, это рекордно низкий показатель, но все же и эту цифру можно было уменьшить.
Когда я очнулся после того, как сильно истратился, вытягивая своих, всех, кому требовалась срочная помощь, давно увезли. Остались только более-менее не пострадавшие ребята, которых уже отпустил адреналиновый отходняк, они бродили по полю боя и вытаскивали из-под завалов оружие. Кто-то пил чай у костра. Жужжа сервоприводами шагачи лениво таскали павших гигантов.
Пленных было немного. Пятерка Хонов, которые чудом выжили и пятнадцать сдавшихся Обата. Все из шести главных семей. Удивительно, но здоровяк Окудайра выжил, хоть и не был одаренным.
— Все тела достать из-под завалов, — отдал я приказ, и тут же стал мишенью нескольких недоуменных взглядов. В принципе реакция понятна, зачем им этим заниматься, если есть еще родственники и всякие службы. Но резон был.
Никого из ближников не было рядом. Все третьеранговые сильно выложились, особенно Ма Ри На, она рисковала, действуя без поддержки, но прикрыла прорыв наших сил.
Только Неждана уже успевшая переодеться покорно ждала приказа.
— Доставьте мне по одному главе каждого из родов Обата, — сказал я.
Нужных людей привели, я обвел их хмурым взглядом. Из старого состава только половина. Миура так и валялся, как упал, разве что конечности ему вправили. Госпожа Мидзуно лежала на самодельных носилках. Здоровяк Окудайра сидел с повязкой на голове. Старик Рю был без явных повреждений, но общий изможденный вид, говорил о крайней степени утомления, все же возраст не тот, чтобы в броне скакать по заброшкам. Род Ода представлял полный мужчина лет тридцати с шиной на ноге. А род Нагаи дед лет шестидесяти, видимо, сын калясочника.
— И стоило оно того? — посмотрел я на старика Рю.
Он покачал головой.
— Что с нами теперь будет? — собеседник попытался приосанится, все же от всего клана говорит, но спина не хотела выпрямляться.
— А это зависит от вас, — усмехнулся я. — Снова…
Я выждал паузу, чтобы все прониклись моментом.
— Вы поедете на Хоккайдо, — обвел я их взглядом, словно придавливая к земле. — Вот прям всем этим составом, вместе с женами. Живое знамя. Там в вас будут плевать, вытирать об вас ноги, таскать на приёмы и надсмехаться. Вы будите под тщательным контролем, чтобы ни дай Боги никто из вас не оставил потомка по прихоти злой оппозиции. А то знаем мы эти щели в заборе, — позволил я себе классическую шутку. — Возможно, вам выделят домик прислуги. Вы будете выполнять самую грязную работу. Тяжелую работу. Кожа ваша потрескается, а ладони покроются мозолями. Спины забудут, как разгибаться. Вы и так не особо знали, что такое честь, а теперь забудете окончательно. Вы стане хуже чем бесфамильцы, потому что фамилии у вас будут, но по рангу вы станете даже ниже бродячих обезьян у горячих источников. Вы не будете есть досыта. Всегда впроголодь. Вы будете обращаться к вашим врагам «господин». Низко им кланяться и бояться посмотреть в глаза. Ваша одежда будет в заплатках. А вечером вы снова наденете дорогой костюм или кимоно и вас повезут на приём, где будут водить словно на поводке. А на утро вы снова станете чистить унитазы.