— Виталий Родионович, ваш стремительный отъезд из Хольмграда вызвал большой шум в обществе, ходили даже слухи, что ваш бывший начальник, глава Особой канцелярии отдал приказ о вашем аресте… Это так?
— Досужий вымысел, — князь хмыкнул. — Просто, так сложилось, что незадолго до моего отъезда, князь Телепнев пригласил меня в Канцелярию для прояснения одного межведомственного вопроса. К сожалению, в тот день я так и не смог нанести ему визит, дела требовали моего непременного присутствия во вверенном моему попечению Училище, так что на следующий день, во избежание повторения ситуации, Владимир Стоянович прислал за мной экипаж… Ну а слухи… поверьте, хольмградское общество подвержено желанию приукрасить действительность ничуть не меньше, чем наши европейские соседи.
— И русский царь вовсе не лишал вас жалованных наград?
— Хм… — князь смерил меня долгим взглядом, вздохнув, закурил вытащенную из резной шкатулки на столе короткую папиросу и, лишь скрывшись за облаком ароматного дыма, ответил на мой вопрос. — Государь не лишал меня ни званий, ни наград. И я бы очень хотел узнать, кто рассказывает такие небылицы. Если не верите, можете справиться обо мне в орденских списках. Они, к счастью, общедоступны.
— Но если все так безоблачно, то…
— Почему я живу в Инсбруке, а не продолжаю директорствовать в училище и присматривать за заводами?
— Вы удивительно прозорливы, ваше сиятельство, — развел я руками.
— Ну что ж, — г-н Старицкий затушил папиросу и, сделав глоток принесенного нам дворецким кофе, медленно заговорил…
Да уж. Я отложил недочитанную газету и, поднявшись с кресла, шагнул к высокому окну. Там на улице сияло не по-осеннему яркое солнце, по брусчатой мостовой под бодрый перестук копыт резвого конька катилось ландо, а по тротуарам неспешно вышагивали прохожие. Тогда, в Хольмграде тоже была осень…
ЧАСТЬ 1. Чем дальше в лес…
Глава 1. Мадам выходит, таксо уходит
Утро выдалось на удивление погожим. Город за окном блестел мокрой пожелтевшей листвой деревьев и ярким золотом церковных куполов. Белоснежные стены домов, влажно поблескивающие после ночного дождя, только добавляли яркости в эту картинку. И не скажешь, что за окном начало октября. В этом году осень пришла в Хольмград на удивление поздно, хотя холодный ветер не дал забыть о том, что сентябрь, это уже не лето…
Из детской донесся веселый смех Родиона. Кажется, наследник решил поиграть с любимой сестренкой, и та вновь отколола какой-то номер. Иначе, с чего бы к звонкому колокольчику его смеха добавился грудной голос Лады?
Я откинулся на спинку кресла и, с хрустом крутанув головой, принялся разминать кисти рук, уставшие от долгой писанины. Да, руководить училищем, это вам не охранителей по кучкам раскидывать… Выматывает эта бумажная работа куда как больше, чем тренировки синемундирников.
Так! Хорош бухтеть, словно старый дед!
Я подскочил с кресла и ринулся вон из кабинета. Меня ждала жена с детьми, а следом, тренировочный зал, бассейн и баня. Иного способа не дать себе превратиться в брюзгу, я не знаю.
— Добрый день, отец, — заметив меня в дверях, Родион подскочил на месте, одновременно скосив взгляд на гувернантку, точнее, как принято у нас говорить, "мамку" Рогнеду – высокую и худую женщину средних лет, нанятую в помощь Ладе, для присмотра за детьми.
Не обращая внимания на неодобрительно поджатые губы Рогнеды свет Болховны, я подхватил на руки сына и тут же растрепал его старательно уложенные, можно сказать, прилизанные светлые волосы. Никогда не понимал, зачем нужно делать из детей нарядные игрушки. Что это за ребенок, в костюме-тройке и с белоснежным цветочком в петлице?! А уж семилетний мальчишка и вовсе не должен походить на фарфоровую куклу. У Рогнеды Болховны, разумеется, на этот счет было свое мнение, но отстаивать его вслух она не станет… И ладно.