– Что делать-то теперь?
– Что делать… То же, что и собирались. Обыскать лабораторию, вынести все, что найдем. Пильману так и расскажем, что сталкеры, которые пошли с нами, пропали в странной темноте. Может, ученые знают, что это за хрень, – с сомнением добавил он.
Я вновь вспомнила про лежащую в рюкзаке папку.
– А тебя-то сюда кто направил? – спросила как можно равнодушнее. – И про лабораторию рассказал, и код от двери дал…
Если бы Котяра меня оборвал или перевел разговор на другую тему, я бы не удивилась. Однако сталкер неожиданно спокойно произнес:
– Они называют себя «Прогресс». Что-то вроде «Ясного неба». В Зоне появились недавно и очень интересуются, что за опыты проводились здесь раньше. За работу платят хорошо, но лишние вопросы не одобряют.
– «Прогресс»… И на фига им все эти знания? – Ох, не люблю я науку. Там, где она лезет в странное и необъяснимое, пытаясь понять, объяснить и повторить увиденное, обычно хорошего ждать не приходится. Зона-то, говорят, тоже в результате неудачного научного эксперимента образовалась.
Котяра пожал плечами.
– Ученые… Лекарства разрабатывают, свойства артефактов изучают, теории о происхождении Зоны строят. А оснащены гораздо лучше, чем наши, на Смоляном. Значит, и возможностей у них больше.
Тебе это зачем, хотела спросить я. Не стала. Котяра и так рассказал много, как бы не решил, что я лезу туда, куда не просят.
В лаборатории по-прежнему стояла тишина, нарушаемая только нашим негромким разговором. Эта тишина да тусклое аварийное освещение здорово давили на нервы, в расплывчатых тенях боковое зрение улавливало какие-то колебания, мечущиеся движения. Я осторожно выглянула обратно за угол и почти не удивилась, увидев, что тьма в закутке, где пропали сталкеры, больше не клубится. Исчезло ощущение недоброго взгляда, мрак стал самым обычным – аномалия исчезла так же бесшумно, как и появилась.
Котяра, выглянув вслед за мной, тоже это понял и, покачав головой, сказал только:
– Пошли дальше.
Коридоры, коридоры… Обвалившаяся плитка, хрустящая под ногами бетонная крошка, спертый сырой воздух и усиливающееся чувство психического давления. Я снова посмотрела на КПК. Всего-то шесть часов вечера! Значит, дело не в том, что генератор пси-поля вот-вот заработает.
Впереди снова показалась лестница, на этот раз – вниз. С нее открывался неплохой обзор на совершенно пустую широкую площадку и не менее широкий коридор, ведущий влево, к очередному темному проему.
– Стой. – Котяра остановился и сам. Поверх ствола автомата осмотрел площадку, но ничего подозрительного не заметил и потянул с плеч рюкзак. Достал оттуда странную конструкцию, больше всего напоминающую наушники с металлическими пластинами, кучей проводков и датчиков, не торопясь приладил на голову. – Жди здесь. Уровень пси-излучения с каждым метром растет, значит, без шлема дальше лучше не соваться.
– Там источник? – теперь понятно, зачем Котяре все-таки понадобился шлем.
– Похоже на то. Жди два часа. Если за это время не объявлюсь, уходи, иначе не успеешь выбраться с завода.
Я, молча кивнув, покрепче перехватила свое оружие: пистолет и нож. Автомат остался висеть за плечом – в нынешних декорациях так было удобнее. Котяра, поглядывая на прилагающийся к шлему пульт с мигающими кнопочками, двинулся к проему, и вскоре его шаги, и так негромкие, стихли окончательно.
Замечательное, однако, чувство… Я одна под многометровой толщей земли, в полной трупов и тайн лаборатории, где темнота едва разбавляется редкими светильниками, и откуда ждать очередной пакости – неизвестно. Даже наличие стены за спиной не прибавляло оптимизма. Наверняка здесь имеются тайные ходы, и кто знает, может, бывшие подопытные там еще шатаются. Или бывшие экспериментаторы, что не лучше.
Час, который отсутствовал Котяра, показался мне едва ли не вечностью. Чем дальше, тем сложнее было справиться с порывом бросить все и опрометью кинуться к выходу – лишь бы увидеть наконец над собой небо вместо обшарпанного потолка. Удерживало на месте только то, что голова при малейшем движении начинала гудеть не хуже колокола, а к горлу подкатывала тошнота.
Но час прошел, и вернувшийся Котяра довольно сообщил:
– Филин был прав, лаборатория действительно очень интересная.
– Филин? – Стоило сталкеру появиться на горизонте, и голову чуть отпустило. Настолько, что я вновь обрела способность к любопытным вопросам.
– С Вээсэсом часто в паре ходит. Вээсэса ты вроде знаешь.
Еще бы. Я снова вспомнила закуток за баром «анархистов», ящик с непонятным камнем и сталкера в «химзе».