— Я доверяю тебе и Шейну, все будет хорошо, мы сможем справиться с этим. Я, ты и Карл.
— Конечно же, ты права.
Рик приподнимается, чтобы быстро поцеловать ее в губы, и отстраняется.
— Примешь со мной душ?
На языке все тот же привкус горечи, от которого становится тошно. Рик как будто все это время пытался проглотить гнилую тыкву. Это было неправильно. Притворяться, что ничего нет и не было, делать вид, что все так и нужно. Это начинало поглощать его.
Рик крепко сжимает хрупкую Лори. Влажные волосы прилипают к отрастающей щетине. Она непонимающе хихикает, но ладони смыкаются на спине.
— Я рад, что ты рядом со мной, — шепчет он.
— Рик… — пальцы прикасаются к щеке, а карие глаза внимательно вглядываются в лицо. — Я же вижу, что что-то не так.
— Я просто… слишком много мыслей в голове. Я хочу, чтобы мы нашли свой дом. Чтобы стало безопасно.
— Но здесь безопасно. Здесь есть еда, и Карлу очень нравится. Ты прав на счет Форт…
Рик качает головой. Лицо дергает гримаса, которую он прячет в струях воды. Тяжело от того, что он ни с кем не мог поделиться своей ношей.
— Здесь небезопасно. Есть места, где мы сможем жить счастливо. Но не здесь.
— Хорошо.
Рик видит, что ничего не хорошо. Лори просто перестает задавать вопросы, хоть так и остается напряженной. Но сейчас он не мог ничего объяснить. Они молча одеваются, Лори сухо целует в лоб, и Рику кажется, что вот он, конец, им не выгрести из этого так просто, но он просто не знает, что сделать и нужно ли вообще это. Все становилось слишком запутанным между ними.
Кажется, ты просчитал все ходы, обезопасил себя и близких. Больше нет повода для беспокойства. Сиди да подчищай хвосты, и следи, чтобы все шло спокойно. Но нет, есть вещи, которые заставят тебя страдать, особенно когда считаешь, что все наладится. Потому что никто не любит везунчиков.
Рик хотя бы на время заставляет тревожные мысли покинуть голову и спускается на ужин. За длинным столом в гостиной как обычно собрались все, только одного не хватало. Но через окно все равно можно было разглядеть одинокий костер. Дэрил ждал своей очереди, и даже если про него забудут — ничего не скажет. Он просто, как и обычно, будет давиться своими белками, как будто так и нужно.
— Рик, — окликает его Лори. Она указывает на свободный стул, и Граймс спешит занять полагающееся ему место.
В желудке пусто, но организм все равно не хочет принимать еду. Он словно чувствовал, что что-то уже произошло. Что-то, чего нельзя было изменить.
— А где Карл? — интересуется он, ловя женщину за рукав.
— Гуляет, сейчас должен прибежать вместе с Софией.
Над тарелкой дымится какая-то каша с кусочками мяса, ароматный запах забивает ноздри, но Рик так и не может заставить себя съесть хотя бы ложку. Давление в желудке становится все сильнее, кажется, еще секунда, и его стошнит. Рик резко поднимается, и разговоры затихают, а взгляды прилипают к нему.
— Карла еще нет, — хрипло произносит он.
Его беспокойство мгновенно передается остальным. Лори замирает у плиты, ее плечи приподнимаются, и Рик знает, что в ее голове зажигается яркая лампа. Ей не нужно ничего говорить. Граймс быстро выходит из-за стола. Его шаги громким эхо наполняют комнату, и кажется, что кроме них нет никого — только Рик и застывшая Лори.
В ушах начинает звенеть, а в голове пусто, идти становится тяжелее, словно под ногами не вычищенный деревянный пол, а зыбкое болото. Душу разрывает на части, и начинает казаться, что он и правда потерял своего мальчика. Снова. Граймс даже не понимает, что бежит. Дверь чуть ли не вылетает, когда он толкает ее. Реальность оглушает. Уже успело стемнеть, верхушки деревьев поглотил пожар закатного солнца, легкий порыв ветра шевелит траву. Все настолько спокойно, что это пугает.
— Карл! Карл! — первый зов получается хриплым. Голос крепнет, и вот он уже носится по территории, словно настоящий безумец. Желание вцепиться в волосы становится крепче, а сознание захлестывает настоящая паника.
Но вот от сарая отделяется знакомая хрупкая фигура, и от души отлегает. Рик чуть ли не мгновенно оказывается рядом с сыном, падает перед мальчиком на колени и крепко обнимает. Он не сразу же замечает, что Карл дрожит, словно замерз, по пока еще пухлым щекам стекают горячие слезы.
— Что случилось?
Рик отстраняет от себя сына, но продолжает удерживать его за плечи. Взгляд скользит по его лицу, пытаясь отыскать причину. Не ранен ли, нет ли укуса или стекающей по коже крови. Но Карл чист, разве что на щеке легкая длинная царапина.
— София, — давясь слезами, икая, произносит мальчик, — она… я не могу ее найти…
Мир сдвигается на второй план, а звон становится все громче. Рик шокировано замирает, ничего не осознавая вокруг. Где-то на заднем плане слышится отчаянный вскрик. Невероятно медленно к ним подбегает Кэрол, она, как и Рик, падает на колени, но руки так и не дотягиваются до Карла. Граймс почему-то не слышит и слова, хотя губы женщины открываются и закрываются. Может, все звуки заглушает низкий писк? А может, он просто оглох.
— Мы просто играли в прятки.
Мир вновь входит в ритм. Так резко, что это заставляет покачнуться. В первую секунду звуки оглушают. Слова сына, трещание кузнечиков, пение ночных птиц, складываются в один оглушительный вой, но вот мозг справляется с информацией, и уже не кажется, что голова сейчас взорвется. Потихоньку все чувства возвращаются на место.
— Я не смог найти ее.
Граймс нервно проводит по волосам и опускает руку на пояс. Ощущение рифленой рукояти кольта позволяет немного успокоиться и взять себя в руки. В этот раз они найдут Софию. По-другому быть и не может.
— Где вы играли?..
***
Время утекает сквозь пальцы словно песок, и по мере того, как минутная стрелка сдвигается на очередное деление, в глазах появляется обреченность. Шейн уже не подбадривает их, говоря, что Софию можно найти, а им стоит пошевеливаться. Ферма перевернута с ног на голову, ни в одном маленьком закутке этого проклятого места не находится маленькая девочка, и остается только одно…
Рассветное солнце касается своими первыми лучами крыши, но не приносит и чуточки радости. Женщины расположились на крыльце. Лори крепко обнимает Кэрол, но это ничуть не помогает ей. Пелетье смотрит куда-то в пустоту, плечи низко опущены, а губы плотно сжаты. Рик бы сказал, что им всем нужно передохнуть, но язык так и не поворачивается, к тому же Карл тоже не спал. Граймс был уверен, что если он поднимет взгляд наверх, то увидит в окне спальни собственного сына, жадно прижавшегося к стеклу.
— Нужно идти в лес, — произносит Шейн, в его глазах появляется сомнение, но он знает, что должен сделать это. — Осмотрим ближайшую территорию, вдруг она испугалась и спряталась.
В его словах нет и капли веры. Рик отлично знает, о чем думает мужчина, о том, что у маленькой девочки нет шанса, и Граймс был бы с ним согласен, если бы не хотел верить в другое. До последнего он будет надеяться, что в этот раз все будет иначе, что он вернулся не для того, чтобы опять все потерять.
— Отлично, распределим территорию.
Рик даже не слушает, что говорит Шейн. Взгляд цепляется за отдельно стоящего Диксона, скользит по его испачканной, пропитанной потом рубашке. А в голове, словно сияние, вспыхивает воспоминание.
— Я пойду с Дэрилом, — мгновенно говорит Рик.
Шейн замолкает, взгляд останавливается на нем, но вместо возражений он просто кивает. А вот Дэрил не выглядит таким понимающим. Мужчина хмурится, хоть и продолжает рассматривать носки своих ботинок. Пальцы крепче сжимают рукоять арбалета, но он так и не произносит слов возражения.
Рик отлично помнил тот день, когда они вдвоем направились на поиски Софии. Наверное, именно в тот момент Граймс понял, что Диксон стоящий человек. Неразговорчивый, редко шутивший и делающий это так неловко, что становилось самому стыдно, скованный, но стоило тому открыться, как перед тобой оказывается другой человек. Если Рик когда-то и мечтал о хорошем друге, то кто-то его определенно услышал и исполнил все, о чем мечтал Граймс.